А выпущенные из подвала немецкие генералы с изумлением разглядывали взявших их в плен советских солдат.
«Немцы, — вспоминал один из помощников Паулюса, — ободранные, в тонких шинелях поверх обветшалой форменной одежды, с запавшими, небритыми лицами. Солдаты Красной армии — полные сил, в прекрасном зимнем обмундировании. Это был облик победителей. Я был поражен и другим. Наших солдат не били и не расстреливали. Советские солдаты — среди развалин разрушенного немцами города — вытаскивали из карманов и предлагали немецким солдатам свой кусок хлеба, папиросы и махорку».
Сталинградские немцы не походили на победоносных солдат вермахта, покоривших пол-Европы, каких показывала немецкая кинохроника. Брезгливость и ненависть вызывали не только окруженные на Волге, а они все! Немцы убивали мирных жителей, беззастенчиво их грабили, тащили все, что попадало под руку.
И советские солдаты тоже ничем не напоминали жалкие фигуры красноармейцев, которые мелькали в пропагандистских фильмах Йозефа Геббельса. Уверенные в себе, они не собирались мстить побежденным.
Последние битвы Второй мировой стали для немцев самыми кровавыми. Поражения 1944 года обошлись Германии почти в два миллиона человек убитыми. За первые пять месяцев сорок пятого погибли еще почти полтора миллиона немцев. Это не считая жертв среди мирного населения.
Разгром Третьего рейха был крахом идеологии, основанной на расовой теории. Вместе с убежденными нацистами в пламени войны горели и те, кто сам не участвовал в преступлениях режима, однако же позволил ему существовать.
Германия не просто проиграла войну, а потерпела страшную катастрофу. В майские дни 1945 года Германия представляла собой груду развалин. Казалось, что это государство прекратило свое существование. И, как крысы, заползали в щели пособники нацистов — предатели собственного народа.
Долгое пребывание в зале суда не располагает к оптимизму. Даже в роли зрителя. Даже при условии, что совершается правосудие и каждому воздается по делам его. Даже если всем вокруг кажется, что к прошлому возврата нет.
На всех процессах над пособниками нацистов обвиняемые не признавали себя виновными. Они говорили о подчинении приказу. В этом был вызов всем, кто брался их судить: а вы сами, оказавшись в той же безвыходной ситуации, разве повели бы себя иначе?
Подростки обычно жалеют, что, родившись слишком поздно, опоздали, лишились возможности участвовать в чем-то героическом и прекрасном. Бывший канцлер ФРГ Гельмут Коль ввел в оборот формулу обратного свойства: «Милость позднего рождения».
Он выступал в Иерусалиме, и его слушатели прекрасно поняли, что хотел сказать этот высоченный немец: если бы наше поколение родилось так же рано, как те, кто начал Вторую мировую войну и построил Освенцим и Бухенвальд, кто знает, может быть, и мы стали бы преступниками.
Сомнительное признание: не совершил преступления только потому, что не представилось подходящего случая? Но у бывшего канцлера на руках весомые доказательства его правоты. Сотни тысяч были вполне добропорядочными гражданами, но в эпоху Третьего рейха они оказались соучастниками величайших в истории злодеяний.
Преступников по натуре, от рождения, по призванию не так уж много. В грехопадении остальных виноваты обстоятельства?
Послевоенная литература пытается понять, почему добропорядочные люди при определенных обстоятельствах ведут себя столь подло. Большинство соучастников на поверку оказалось крайними детерминистами: в широком диапазоне ответов — от «я не делал ничего преступного» до «я вынужден был выполнять приказ» — скрывалось твердое убеждение в том, что во всем виновато само время, когда нельзя было повести себя иначе.
Но ведь не все же поддались обстоятельствам! Другие не позволили превратить себя в палачей и садистов!
Ведь были люди, которые сопротивлялись влиянию обстоятельств и сохранили свою честь. Участники Сопротивления. Сейчас они — герои, борцы с абсолютным злом, фашизмом. Но в оккупированной нацистами Европе они считались предателями, которые вместе с врагами сражались против собственной родины.
