Я разглядела остовы нескольких шлюпбалок. Самих шлюпок видно не было, и, оставалось лишь гадать, сорвало ли их мощным подводным течением, или экипаж все же успел спустить спасательные средства на воду незадолго до того, как эсминец отправился ко дну…
За онемевшей почти сто лет назад радиорубкой угрюмо чернел люк в трюм, большущий, как на каком-нибудь сухогрузе. Никогда не видела на эсминцах ничего подобного. Прямоугольное отверстие метров двадцать в длину, простиралось аж до огрызка стеньги, оставшейся от бизань-мачты. По краям люка, с обеих сторон, были проложены массивные стальные рельсы, когда-то по ним ездил подъемный кран. Кстати, чуть позже мы нашли его отломившуюся и согнутую стрелу покоящейся на дне трюма.
Сделав мне знак следовать за ним, дядя Жора нырнул, освещая себе путь фонарем. Я поплыла за ним, хоть, признаться, после пережитого на командном посту кошмара мне расхотелось исследовать внутренние помещения эсминца. Что же до распахнутого люка в трюм, то он напомнил мне разрытую могилу. Братскую могилу, добавила я, приняв в учет размеры зловещего прямоугольника. Но, надо, так надо.
Трюм оказался гораздо просторнее, чем мне показалось изначально. Вообще, на мой неискушенный взгляд, он был великоват для миноносца, хотя, конечно, я не дока по части устройства боевых кораблей. И все же, пожалуй, поручилась бы, помещение специально переоборудовали, выкроив дополнительный объем за счет прочих отсеков миноносца. Ну и нафаршировали каким-то мудреным оборудованием, имевшим к флотской службе примерно такое же отношение, как и я, то есть, почти что никакого. Сначала луч фонаря прошелся по каким-то хитрым с виду электрическим приборам вроде генераторов напряжения, снабженным кучей датчиков и сочлененным друг с дружкой множеством разноцветных проводов и трубочек. Пока не остановился на массивном металлическом ложе, накрытом выпуклым колпаком из толстого армированного стекла. Едва глянув на эту конструкцию, я сразу припомнила капсулы, в которых дрыхли космические спецназовцы из фантастического фильма Камерона про чужих с серной кислотой вместо крови. Здесь было нечто подобное, саркофаг для долгого сна в анабиозе. Следующей аналогией, возникшей у меня, толком не скажу, почему, была погребальная камера пирамиды фараона Хеопса, где мы с папой побывали пару лет назад.
Поманив меня, дядя Жерар притронулся к многослойному стеклу колпака. Разглядеть, что находится внутри, не позволял грязно-зеленый налет, кажется, одинаково толстый как внутри, так и снаружи. В тыльной части аппарата виднелись прорезиненные шланги, часть — в защитных кожухах, они соединяли загадочную установку с напичканными датчиками шкафами у стены. К фасаду была прикреплена табличка с надписью, оттиснутой штамповкой по-русски. Кто-то уже смахнул с нее ил, наверное, или папа, или дядя Жерар. Надпись гласила:
Что за пост? — удивилась я. Слева от устройства (у меня на языке вертелось еще одно подходящее определение — надгробие, но я его не просто проигнорировала — прогнала) виднелось второе, аналогичное, а за ним — посадочные гнезда. Что-то типа стальных лыж с болтами, вмонтированных в палубу. Судя по всему, они служили, чтобы крепить здесь третий такой же аппарат, но он — отсутствовал.
Не третий, а первый, — поправилась я, поскольку следующая табличка сообщала: ПОСТ №1, ИЗДЕЛИЕ №3. Следовательно, изделие № 1 — пропало…
Что у них внутри? — спросила себя я. Уверенности, будто я хочу получить достоверный ответ, не было. По крайней мере, не здесь, внизу, среди призраков и каких-то продвинутых гробов. Быть может, когда мы вернемся на свежий воздух. Но, не ранее…
Дьявольщина какая-то… Жуть…
Дядя Жерар снова взял меня за запястье. Все же, чертовски неудобно быть глухим. Пока не оглохнешь, хотя бы временно, не оценишь, как ценны способности говорить и слышать, которыми наделила нас природа. Это совсем не то, что изъясняться знаками в мрачном полумраке трюма, заполненного студеной водой…
На этот раз пальцы Жорика стиснули мне руку гораздо сильнее, чем прежде. Я порывисто обернулась, сообразив, случилось нечто из ряда вон. Задрав подбородок, здоровяк смотрел куда-то вверх. Прежде чем я сумела понять, что именно заставило его насторожиться, француз отпрянул к стене, бесцеремонно потащив меня за собой. Дернул так, что едва не вывернул локоть из суставной сумки! Я бы наверняка завопила от боли, ругая его на чем свет стоит, если бы не чертов загубник. И, тем не менее, успела различить множество серебристых, с багровым отливом тел, ринувшихся на нас сверху.
