– Ну-ну. Это ты скажи Джейку. Он твой управляющий. Ты настояла, чтоб тебе дали время подумать. Иначе все было бы решено уже утром. Джейк остался в неизвестности по твоей милости, и именно ты принесешь ему хорошие новости.
– Но… – Бэннер прикусила язык. Родители с любопытством смотрели на нее. Не хватало только, чтобы они заинтересовались, отчего это ей так не хочется переговорить с Джейком наедине. Кроме того, пора привыкать к общению с ним, надо переступить через себя. – Хорошо. – Бэннер вышла из кухни, нарочито громко топая, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Но чувства ее были в смятении.
Она остановилась в холле, посмотрелась в зеркало, проверила, хорошо ли выглядит. Она успела причесаться, но погода стояла по-весеннему влажная, и волосы растрепались. Лицо побледнело: последние два месяца она почти не выходила. Бэннер ущипнула себя за щеки – вроде немного помогло. Льняная блузка слегка помялась, она поправила ее и вздохнула. Ладно, надо – значит, надо.
С энтузиазмом осужденного, поднимающегося на эшафот, Бэннер толкнула дверь и вышла на крыльцо. Чего они ждут – чтоб она отправилась прямиком во флигель искать Джейка? Да ее же немилосердно задразнят. Кроме того, флигель единственное место на ранчо, где ей запрещено появляться.
Начать с конюшни? Может, он возится с Бураном? Бэннер споткнулась на ровном месте. Нет, она не сможет снова войти в конюшню. Воспоминания еще слишком свежи.
Бэннер нерешительно постояла во дворе, огляделась. И тут счастье улыбнулось ей. Она увидела Джейка – он сидел на заборе, огораживающем ближайшее к дому пастбище, зацепившись каблуками за нижнюю перекладину, слегка сгорбившись, совершенно неподвижный, и пристально смотрел вдаль. В надвигающихся сумерках она различила его профиль. Во рту у него торчала сигара.
Бэннер бесшумно приблизилась. Джейк услышал ее, лишь когда она подошла почти вплотную. Он резко повернулся. Бэннер вздрогнула, отскочила и схватилась рукой за сердце, словно пытаясь удержать его, не дать выскочить из груди. «Трясусь, как безмозглая дура», – обругала она себя.
– Мне… мне надо поговорить с тобой, Джейк.
Он соскользнул с изгороди и неуверенным движением сдернул шляпу. Затем, сознавая, что выглядит нелепо, водрузил ее на место да еще залихватски сдвинул на затылок. Нащупал плечами жердь, на которой только что сидел, и прислонился к забору, всей позой выражая безразличие. Знай Бэннер, что сердце у него колотится так же бешено, как у нее, она бы не волновалась. Но Джейк казался недоступным, полностью владеющим собой, холодным, отстраненным.
Она бросила взгляд на пастбище, куда он глядел минутой раньше. Силуэт ее четко вырисовывался на фоне темнеющего фиолетового неба. Теплый ветерок играл черными как смоль кудрями, то бросая их на щеки, то сдувая вновь.
Она облизнула губы. Джейк заметил это неосознанное движение – такое невинное, но все же возбуждающее – и зажмурился, пытаясь справиться с охватившим его желанием. Снова открыв глаза, он встретился взглядом с Бэннер – она наконец решилась повернуться к нему.
– Я хочу, чтоб ты был моим управляющим.
– Хочешь, чтоб я был…
Бэннер нетерпеливо махнула рукой.
– У меня нет выбора.
– Отчего же? Прикажи мне собрать пожитки и убраться – и ты никогда больше не увидишь меня.
– Ничего себе выбор! Родители решат, что мы поссорились. Догадаются, что у нас что-то неладно, иначе с чего бы это я отсылаю тебя, а не умоляю остаться, как бывало. И что получится? Ты уедешь, а мне объясняться с ними, – взволнованно проговорила она и быстро отвернулась.
Джейк прижался лбом к перекладине. Бэннер услышала позвякивание шпор, значит, он придвинулся ближе. Но она не только слышала Джейка, она спиной ощущала идущий от него жар. Сигару он бросил, но все равно от него пахло табаком, он насквозь пропитался этим запахом. И запахом кожи. От него пахло мужчиной. Она почувствовала пустоту внутри, а потом невыносимую тяжесть и теплоту между бедрами.
– Бэннер, – мягко спросил он, – ты в порядке?
Она подняла голову.
– Что ты имеешь в виду?
Отбросив притворство, он впился в нее глазами. Это было мучительно.
