И он, и девица были отвратительно грязны. Жидкие, пегого цвета волосенки Ванды прямыми сальными лохмами свисали на плечи. Рубаха Догги заскорузла от пота. И отец, и дочь щеголяли в драных, неумело заштопанных лохмотьях. Видом своим они оскверняли старинный, празднично убранный храм, лезли в глаза, как царапина на прекрасном бриллианте, заставляющая забыть о его красоте.
– Неудобно мне прерывать вас, – насмешливо заговорил Бернс, приподнимая шляпу перед Лидией и водружая ее обратно на сальные космы, – но мой, понимаете ли, отцовский долг остановить эту веселую свадебку.
Грейди стонал от боли, зажимая рану на плече.
– Пожалуйста, кто-нибудь, – взывала Бэннер, – помогите ему!
Она откинула вуаль, глаза ее казались огромными на враз осунувшемся личике. Лидия протянула дочери носовой платок, чтобы хоть как-то заткнуть кровоточившую рану Грейди.
– Ну-ну, малышка, не помрет он. – Бернс неторопливо переместил тошнотворного вида табачную жвачку из одного угла рта в другой. Коричневая струйка потекла по подбородку. – Хотел бы убить его – уложил бы на месте, он и не пикнул бы. Мне лишь свадьбу остановить. А ему так и надо, ублюдку. Полюбуйтесь, что он с моей дочуркой сотворил.
Гости поняли, что им ничего не угрожает. Опущенные головы стали подниматься, в ответ на грубость Бернса поднялся ропот, кое-кто поактивней запротестовал.
– Чего ты хочешь? – возвысил голос священник. – Как ты смеешь оскорблять Господа в Его собственном доме?!
– Полегче на поворотах, святой отец. Ты тут собрался им всякие хорошие слова говорить. А ведь один из них не имеет на них права.
Лидия вскочила. Терпение ее лопнуло.
До сих пор Росс прикрывал ее рукой. Теперь же он решительно отстранил жену и выступил вперед.
– Ну ладно, Бернс, все тебя внимательно слушают. Чего ты хочешь?
– А ты видишь, что девочка моя брюхата? – Догги указал дулом пистолета на вздувшийся живот Ванды. – Это отродье Шелдона у нее в утробе.
– Врет он! – огрызнулся Грейди.
– Почему вы так поступаете? Я не понимаю! – воскликнула Бэннер. Она начинала воспринимать происходящее. До сих пор Грейди и его боль поглощали ее целиком. – Почему вы явились сюда и испортили мою свадьбу? Почему?
Зрелище было захватывающим. Такие драмы – редкость в маленьком городишке вроде Ларсена. Гости ловили каждое слово. Будет чем развлечься кумушкам, будет о чем посплетничать. Пищи для разговоров хватит на десятилетия.
– Справедливости ради, – сквозь зубы отозвался Бернс. – Неправильно это, не можете вы выйти за него, раз он моей Ванде ребенка сделал. Ясно теперь?
Грейди зашевелился и, хотя Бэннер удерживала его, сделал усилие и поднялся на ноги. Пошатываясь от боли, как пьяный, он устремил взгляд на Бернсов и громко произнес:
– Она не от меня беременна.
Новая волна перешептываний прокатилась по рядам.
Бэннер вскочила, взяла Грейди за руку и с вызовом повернулась лицом к отцу и дочери, которым так хотелось испортить ее прекрасную, ее совершенную свадьбу, ее жизнь, ее будущее. Она не замечала, что ее прелестное платье все в красных пятнах от крови жениха, как не замечала и все более вольных комментариев зрителей.
Некоторые мужчины в толпе виновато потупились. Ли тяжело переминался с ноги на ногу, избегая смотреть на разъяренного Догги Бернса и на угрюмо молчавшую Ванду. Мика судорожно сглотнул. Ма Лэнгстон посмотрела на него вопрошающе и сердито. Под таким взглядом и ангел почувствовал бы себя грешником.
– А Ванда говорит, от тебя, Шелдон, – насмешливо возразил Догги. – От него, Ванда? – Он вытолкнул дочь вперед. Теперь всем стало ясно видно, что Ванда и впрямь беременна.
Девица спокойно, без стыда, даже с некоторым самодовольством встретила устремленные на нее взоры, надула губы. Мужчины, немало потрудившиеся над сомнительной репутацией Ванды, раскаивались, что когда-либо прикасались к ней, и возносили хвалу Господу: ведь она спокойно могла указать на многих из них, а не на Шелдона. Некоторые тут же дали Всевышнему обет воздержания.
– Верно, от него, – мрачно подтвердила Ванда. – Все лез, только отец за дверь, он тут как тут. Прямо не отставал. Надоел он мне. Он…
