Как там говорил Ярослав? Считает, что разбирается в людях, и уверен, что все у Милы с Русланом наладится? Ну что же, это было бы очень хорошо…
Практически бегом добежала до обеденного зала, ввалилась в помещение и… На меня никто не обратил внимания! Посетители до сих пор заседали, прихлебывая медовуху, которая, несмотря на первую половину дня, щедро лилась рекой.
– Ну, значится, на том и порешим, – перекрывая общий гвалт, наконец гаркнул гном Михей.
В зале разом стало тихо. Почтенный мастеровой раздулся от важности, встал на стул, подбоченился и веско подытожил:
– Сбиваемся, значится, в народные дружины. Вечером после работы загляну в администрацию, пообщаюсь кое с кем об объявлении в набор. Каждый сидящий в этом зале должен донести до своих, шо нужно вступать в отряды для дополнительного патрулирования города. Будем отлавливать всех подозрительных типов и отводить их в ближайшие участки. Возражения имеются?
Зал одобрительно загудел. Возражений не имелось.
– Ну и добре!.. Ника! – гаркнул гном так, что я подпрыгнула. – Давай счет, на работу опаздываю!
Следующие минут десять прошли как в тумане. Я крутилась словно белка в колесе, всем срочно нужен был счет, все срочно спешили покинуть место стихийного собрания… И надо же! Решили собрать народные дружины! Вот это я понимаю – активная гражданская позиция! Взгляд метнулся к Айжане. Орка как раз рассчитывала последнего клиента… Честно говоря, я собиралась сдержать данное Руслану слово. Да-да! Я не буду забивать голову Айжане! Я лишь намеревалась серьезно поговорить с нею и хотела узнать, что она сама обо всем этом думает…
Только как же начать? «Айжана, ты не заметила, что пашешь, как лошадь, без перерывов и выходных? Скажи, а тебя все и вправду устраивает или это какая-то шутка?» Во-первых, это слишком бесцеремонно, во-вторых… Я обязательно поговорю с оркой о ее положении, пусть и не сейчас, но при первом же удобном случае. Нужно хотя бы понять, устраивает ли ее данная ситуация. Если она и впрямь «так воспитана», то я не стану мешать, но если нет… то мы разберемся с этим вместе.
Далее окинула взглядом совершенно пустой зал – даже репортерша убралась, поняв, что ничего интересного уже не услышит. Подумав немного, направилась к подруге.
– Айжана, пойдем перекусим по-быстрому, а?
– Да, давай! Наверное, минут тридцать в запасе у нас есть…
Выпросили у Армана разрешение и направились на кухню. Здесь, в царстве божественных ароматов, принялись спешно уплетать огромные порции нежнейшего овощного рагу со свининой в соусе, далее отведали блинчиков с сыром, а закончили трапезу ароматным чаем с шоколадом и корицей.
– Слушай, Айжана, – как бы невзначай спросила я, грызя наливное яблоко и прислонившись к косяку двери, ведущей в обеденный зал, – а ты знаешь, что это за место такое, Тарутинский вал со старой заставой?
– О, – удивилась орка, – где ты успела об этом услышать?
– Да на рынке утром… краем уха, – небрежно соврала я, дав себе мысленный подзатыльник.
– О, – повторила подруга. – Тарутинский вал – это нехорошее место! Он находится как раз в стороне набережной, но подальше… еще минут двадцать ходу. Видишь ли, когда-то там были старое городское кладбище и крепостные стены с пропускным пунктом. Время шло, и крепость в итоге снесли, а кладбище осталось и вполне себе действовало… ровно до того момента, пока однажды какой-то слабоумный не провел в самом его центре обряд по призыву вурдалака.
Мама дорогая!.. Айжане, судя по всему, тоже стало не по себе, она передернула плечами и продолжила:
– Есть поверье, что вурдалак может исполнить любое твое желание, а в качестве платы берет мясо мертвецов… Этого добра, как понимаешь, на кладбище в избытке…
Яблоко комом встало в горле.
– Ну а получилось то, что получилось… Слопал вурдалак своего горе-вызывальщика и засел на кладбище. Уж пытались его оттуда выкурить, да ни в какую… Но ты знаешь, давно это все было, уж лет двести прошло. Сейчас мертвых принято не погребать, а сжигать, во избежание, так сказать… Но Тарутинский вал все равно предпочитают обходить десятой дорогой, а то мало ли…
