Внизу все суетились, навстречу мне выбежали, Габулов и Прапор, с цинками для «ПКМа».
- Жив? - Прапор, притормозил возле меня.
- Да. Голова только болит не много. - Ответил я.
- Эт пустяки! А Савинков где? - Спросил меня лейтенант Габулов.
- Там, остался, на полу, размазанный. - Делая, пауза между словами, ответил я.
- Вот суки! - Крикнул, со злостью крикнул Прапор, на его подвижном лице показались глубокие морщины.
Мы трое кинулись к линии боя. Я с Семеном засел за бронетранспортером, толстый метал брони, хорошо защищал, нас от пуль. Только и успевая высовываться из-за укрытия, что бы ответить огоньком противнику, нам казалось, что фанатики вообще не умирают. Неожиданно, разрезая воздух, появились сразу две «Акулы». Вертолеты накрыли сопки огнем из всех стволов. Тут по расположению прошел приказ, перейти в атаку. Я, схватив «Абакан» лежавшего рядом раненого солдата, под прикрытием брони пошел вперед, не отставал от меня и прапорщик. «БТР» только и успевал давать очереди, в оставшихся живых «монов», не давая нам шанса сделать хотя бы один выстрел. По нам все еще бил миномет, но, вскоре поднявшись на вершину, я обнаружил его. Орудие стояло за грудой поваленных бревен, обслуживали его двое «монолитовцев». Вскинув к плечу винтовку, я сделал два выстрела, обе пули попали в головы. Добив отступающих «монов», мы начали укрепляться на возвышенности.
- Вот же суки! - Ко мне подошел Коваль. - Двенадцать человек убитых, и тридцать шесть раненых!
- Да попали мы. «Монолитовцы» словно пытаются помешать нам, пробиться к отряду. - В слух рассудил я.
- Но, для чего им мешать прорваться к отряду? - Влез Габулов.
- Ну, хотя бы потому, что мы буем совсем рядом с «Радаром». - Ответил я.
- Не знаю, но если у отряда была какая-то важная информация, то «монолитовцы» давно уже ее забрали, и подчистили. - Коваль сел на землю, как и я, облокотился на колесо БТРа.
- И вообще, по-моему, командование, что-то от нас скрывает. - Я встал с земли, поднял «СВД» и «Абакан» и закинул их за плече.
В это время по рации нам поступил приказ, колонной двигаться на юг «Радара». Приказ есть приказ.
Впереди колоны шла «коробка», за ней двигались четыре бронетранспортера. Я сидел на борту «бэхи», нервно сжимая в руках автомат. В спину неудобно упиралась снайперская винтовка, я постоянно ворочался, пытаясь поудобней уложить ее. Потрескавшийся асфальт дороги, под тяжелыми массами машин разрушался еще сильнее. Местность была почти без возвышенностей, где-то на севере виднелся не большой, разрушенный хуторок. Я сразу заметил пару зомби, которые бродили по краю хутора, но они не реагировали на нас, и мы их трогать не стали. Колона постепенно приближалась к барьеру. Издали уже стало видно, что сталкеры снялись с позиций. Давно тут действовала, старая традиция. Добрый офицер кидал нужному сталкеру сообщение о приближающейся колоне войск, и бродяги сразу же покидали позиции. Мы приблизились к оставленным укреплениям.
Барьер, это нечто большее чем цепь укреплений, это то, и главное те, кто сдерживает волны смерти из севера «Зоны». Так сказал когда-то прапорщик Хвостенко. И он был прав. Сами укрепления, что называли сталкеры «барьером», держали лишь одно тропу из тех многочисленных, что вели с севера «Зоны отчуждения». Когда «Свобода» заняла «Военные склады», за «барьер» началась настоящая война. Многочисленные кланы и группировки, просто отряды одиночек-мастеров, хотели держать его, да так, чтобы «барьер» принадлежал только им. Из-за этой войны, «барьер» пришел в упадок на долгое время. Несколько раз и на долго, его занимали «монолитовцы». Лишь год назад сталкеры заключили мирный договор, который определил очередность «дежурств» на линии. После этого «барьер» все-таки удалось возродить. И теперь каждый день на нем дежурили отряды сталкеров.
- Стой танкист! - Я несколько раз ударил по борту прикладом автомата. Коробка резко затормозила.
- Что случилось. - Из люка высунул голову командир экипажа.
- Погоди, немного. Постоим. - Приказал я офицеру. - Четвертое отделение укрепитесь на «барьере», и ждите основные силы.
