— И еще… — Толик взял паузу, дабы привлечь мое внимание к своим словам. — Вокруг твоей особы замечено некоторое нездоровое шевеление.
— В каком смысле?
— В прямом.
— Вы что, за мной слежку установили? — рассердился я. — С какого перепугу?
— С того сентябрьского перепугу, когда тебя взяли в оборот эти козлы, — Толик про Марину решил тактично не упоминать. — И вот в последнюю неделю было зафиксировано несколько случаев наблюдения за тобой. Возможно, готовится какая-то акция.
— С чьей стороны? Со стороны Фонда Пороса?
— Не исключено и это, — кивает друг. — Но я больше подозреваю тех, кто захватил тебя в сентябре.
— Это почему?
Я реально напрягся.
— Тебе лучше знать, — загадочно усмехнулся Толик, — что именно ты им всучил вместо архива.
Я выдержал его взгляд и лишь пожал плечами. Мол, понимай, как хочешь.
— Так вот, — продолжил мой вездесущий пронырливый друг, — езжай в Лондон, а мы за ними понаблюдаем здесь. Может удастся выйти на заказчика, да и вообще, — Толик неопределенно махнул рукой в воздухе, — в общем, ты сейчас очень нужен в Лондоне.
— Кому это я нужен? — сварливо интересуюсь.
— Отечеству нашему, которому ты, кстати, присягу давал.
— Я офицер запаса и вообще я не из вашей конторы, а простой вертолетчик, — протестую я, но Анатолий ставит точку в нашей неформальной пьянке.
— А мы все в конторе того, вертолетчики, — усмехнулся он.
— А скажи ка, Толик, — вдруг с подозрением спрашиваю я его, — а смену владельца медиа-холдинга не ваша ли контора организовала?
— Наша, — кивает он. — И Кеннеди мы убили. Из рогатки. В общем так, с этого момента считай себя мобилизованным на действительную военную службу и прикомандированным в нашу контору. Официально. Родина сказала — надо!
И мой друг показал мне бумаги с гербом и печатью. И подписью Самого.
— Э, подожди! Майор? — я хлопнул по столу ладонью. — За какие-такие красивые глазки вдруг внеочередное звание? Вы в какое дерьмо меня пытаетесь воткнуть?
— Тебе там понравится. — Толик явно потешался над моим шоковым состоянием, усиленным видом неизвестно откуда появившейся в его руках бутылки водки.
— В дерьме? — переспросил я глядя на то, как мой друг наполняет до краев два граненных стакана.
— В дерьме. Чую я, что там его будет очень много, будет оно крайне вонючим, а разбрасывать его будут вентилятором. В общем, все как ты любишь.
Друг уже откровенно веселился, опуская в мой стакан первую майорскую звезду.
— Да вы там вообще реально охренели! — возмутился я. — Нафига мне ваша контора мутная? Нахрена она мне надо, да еще с дерьмом вашим в вентиляторе? Я должен превращать свою благополучную жизнь в дерьмо? Да в гробу я видел все ваши затеи! Где расписаться кровью?
* * *
ЛОНДОН. Январь 2016 года.
— Итак, мистер Романов, расскажите мне о том, что вы уже знаете о нашем проекте и почему вы согласились в нем участвовать.
Я пару мгновений собирался с мыслями, после чего начал рассказывать.
— Мистер Каррингтон поведал мне о том, что здесь, в Лондоне, под эгидой Фонда Пороса осуществляется определенный проект, задачей которого являются углубленные исторические исследования. В частности посредством некоего экспериментального оборудования ведутся попытки установить контакт с людьми, жившими в прошлом нашей планеты. Насколько я понял объяснения мистера Каррингтона, считается, что такой контакт лучше всего может быть установлен между прямыми родственниками. Я приглашен в проект именно потому, что одним из возможных контактеров из прошлого может стать мой прадед. Мне это показалось интересным, а гонорар за работу в проекте очень щедрым. Поэтому я здесь.
Беррингтон помолчал, давая мне возможность покрутить головой и более внимательно рассмотреть кабинет профессора. К моему разочарованию, помещение никак не напоминало логово сумасшедшего ученого — столы не были завалены горами бумаг, стены не были увешаны стикерами, бумажками или фотографиями. Вообще кабинет профессора больше напоминал офис крупного биржевого игрока или главы корпорации, поскольку все стены были оснащены огромными экранами, а его рабочее место больше напоминало рубку космического корабля из фантастических фильмов. Впрочем, сейчас экраны были погашены, свет в кабинете притушен, и мы с Беррингтоном сидели в мягких креслах за небольшим столиком. Очевидно, это была некая зона отдыха или неофициальных бесед главы проекта со странным названием «Наша страховка».
