Новый центр - страница 11

Так вот, он уже совершенно отчаялся найти нужную страницу, и тогда я, не открывая книгу, сказал ему, что эти фразы находятся в нашем карманном издании на странице 43, предпоследний абзац. Учитель на мгновение замер, уставившись на меня, потом нашел 43-ю страницу, чтобы убедиться, что я прав. Во время урока он больше к этой ситуации не возвращался, но на перемене подозвал меня к себе и спросил, откуда я так хорошо знаю по памяти это место в тексте, может быть, это мой любимый эпизод? Я ответил, что мне, в принципе, очень нравится вся эта сцена, но и другие фразы или абзацы, которые мне попадаются при чтении, я потом легко могу найти, не заглядывая в книгу, потому что точно знаю, где они находятся. Я не считал это чем-то особенным. В конце концов, если мы попадаем в незнакомый город, то ведь с первого или со второго раза мы уже знаем, где рыночная площадь, где музей, или какое-то определенное кафе, или кинотеатр. Однако для моего учителя это стало сенсацией. Он раззвонил об этом среди учителей, потом поднял по тревоге родителей. Меня снова осматривал врач, и я узнал, что у меня эйдетический тип памяти, причем в отчетливо выраженной форме, но в целом эта способность ограничивается только запоминанием книг. Дар такого рода иногда при взрослении исчезает, но у меня он сохранился».

Эта память касалась не только определенных мест в книгах, но и местоположения этих книг. Позже, когда Зандер поступил в университет, и потом, когда он начал работать библиотекарем, в его памяти до таких подробностей запечатлевался облик библиотеки, что он знал, на какой именно полке стоит та или иная книга. Таким образом, если, например, книгу поставили не на то место, — а ведь библиотеки — это не что иное, как гигантские хранилища, цель которых — защитить книгу и в конечном счете спрятать ее от читателей, чтобы ее никто не мог найти, говорил Зандер, так вот, в таких случаях он обнаруживал ее мгновенно, проходя между нужными стеллажами, да-да, при поиске пропавших книг его можно было использовать точно так же, как используют ищеек для поиска наркотиков.

— Это действительно несколько раз случалось, — говорил Зандер. — Меня вызывали, когда не могли найти книгу, и я, как ищейка, начинал рыскать между полками. Труднее всего было однажды найти Беккета, англо-немецкое издание «Worstward Но / Вперед, к худшему», худенький томик в скромном сером переплете, который потерялся вовсе не в том отделе, где обычно стоял, и который я скорее случайно почуял однажды среди книжек по математике, где стояли сплошь одинаковые серые тома по дифференциальному и интегральному исчислению, от которых Беккет на первый взгляд ничем не отличался. Думаю, было ошибкой с моей стороны, что я сообщил о своей находке, ведь шел последний год моей работы в библиотеке, уже при режиме Генерала, и я не знаю, что сделали потом с этим обнаруженным мной Беккетом.

— Но самой большой моей ошибкой в те первые годы, — продолжал Зандер, — было то, что я начал читать книги, которые мне предстояло обработать. Некоторые из них не вызывали у меня интереса, и я чинно препровождал их к месту назначения, но в другие вгрызался со страстью, понимая вскоре, что они неизбежно отсылают меня к другим книгам, а эти — к следующим, и осознавая, что всей моей жизни не хватит, чтобы их перечитать. Разумеется, это открытие я сделал еще во время учебы в университете, но в библиотеке это потенциальное море стало казаться мне бесконечным — воистину бесконечным! И чтобы это открытие не обернулось болезненной страстью, позже я заставил себя сосредоточиться на внешнем облике книг и, по необходимости, конечно, на библиографическом их описании. Это не означает, что сейчас я полностью перестал читать, нет, я читаю по утрам, когда проснусь, и вечером перед сном, так сказать, как частное лицо. Но на работе — больше никогда.