Что ж делать-то? Бабуля-фурия вряд ли мне просто на слово поверит. «Эльф, заклятие разделения, гномы, переселение внука»…Не-а. Я бы и сама не поверила. Пускать меня в свой разум родственница Короеда не собиралась, сколько глаза-в-глаза не пялься, но сама она, наверняка имеет возможность влезть в чужую память, как и её внучок. Лгун, ыртыть его через две горы и в колодец! Вот, вернусь и…уххх, что с ним сделаю!
Для начала я перестала сопротивляться настойчивому желанию табуретки дать мне присесть. Всё равно с ума сходить, так что пусть радуется. Мягкая, зараза.
Села, (я села, а не зараза-табуретка) вздохнула, посмотрела на размер «своей» ноги. Пошевелила синими пальцами. Ужаснулась. И пальцам, и размеру ноги. Дала бабушке отмашку «кончать вопросы».
Так… Начнём ещё раз сначала, но с другого конца. Главное — успокоиться.
— Уважаемая Карнэль из дома Короедов… прошу прощения, Караенов. Времени у меня мало. Если не я — к Вам в голову, то может, Вы — в мою? Быстро и просто. Сразу всё и узнаете.
Надо было видеть глаза (красненькие, бррр) удивлённой бабули.
— Ты, понимаешь, на что соглашаешься? Я могу узнать о тебе всё! Если ты говоришь правду, существо. — Презрительно ухмыльнулась синюшная дама.
— А там есть, что знать?! — Ладно. «Существо» я ей прощу. Уже — не тварь. И на том спасибо. Нет, ну насмешила…Придётся разочаровать. — Дядя меня без ментальных щитов всю жизнь считывает. А щиты я толком и ставить-то не умею. Ваш внук по всем моим извилинам уже протоптался, а сегодня и вовсе напичкал мою память всякой ненужной ерундой. Лжец. Так, какая мне разница? Подумаешь, короедом больше, короедом меньше. Простите, — Караеном. Очень хитрый у Вас внук. Специально растили? Правильно рассчитал, гад: мне станет жалко бабушку, и я соглашусь пустить несчастную женщину в свою память. Так, чего тянуть-то? Лезьте. Хуже уже не будет.
Моя ласковая табуретка отрастила спинку, не иначе как от удивления. Полный бред.
— Расслабься, — вполне мирно попросила Синяя Дама, но подозрительности пока не утратила. Чую, что не утратила.
Запросто. Я всю жизнь только и делаю, что расслабляюсь.
От, ведь их всех ыртыть! Синяя тётя мой взгляд заловила, так заловила… Напрочь. Полностью. Вместе со мной. Со всей мной. Интересно, после растворения меня в ней или её во мне, хоть какой-нибудь осадок выпадет?
Ко мне сначала слегка прикоснулись, (если судить по ощущениям, или переводить ментальные ощущения в физические). Вроде как проверяли. А вдруг я всё-таки неизвестная заразная тварь? Ладно, щупайте на здоровье. Не впервой.
В подлинности посылочки от внука бабушка Короеда убедилась: из меня убрали что-то лишнее. Высосали.
Ну, вот, письмо отправлено и усвоено. Кажется, она его пережевала, но меня почему-то не отпустила, а потом и вовсе вцепилась как упырь в добычу. Дорвалась. Очень нетипично вцепилась. Просочилась. Ввинтилась. Повертелась-покрутилась, где-то в моём потрёпанном рассудке, и… понеслось!
Всё, что было в моей памяти, завертелось в обратном порядке. Компот, Короед, Яся, гномы, будильник, кувалда…
Иногда Карнэль Короедовна аж взвизгивала. Первый вопль быль самый неожиданный:
— Ты девочка?!
Отвечать было бы глупо. Ясно же, что не мальчик. Поэтому я вполне по-девчачьи наябедничала, благо Короедовна нырнула куда-то в моё детство, решив повспоминать события в нормальном режиме — от прошлого к настоящему:
— А Ваш внук в мой… мной в туалет ходил, вот! И трусики видел. А ещё через зеркало за мной подглядывал. А я голая была… А теперь он — эльф и влюбился в Ясю.
Бабуля, не прерывая перетряхивания моей головы, откликнулась:
— Мерррзавец!
Согласна.
Иногда короедова бабушка тормозила мои воспоминания в самых неожиданных местах. И тогда я тоже вспоминала и то, что помнила, и то, что давно забыла.
Высокая женщина с зелёными глазами. Мама? Точно — мама. А у отца, оказывается, были тёмно-рыжие волосы. Дядя держит меня на руках. «Прости, детка…» За что, интересно? Нифса. На моей сиреневой няне Короедовна опять заорала:
— Оно разумное?!
— Она, — я даже обиделась, — очень разумная. Она моя няня. И готовит прекрасно. Пока никто не отравился.
