— Наариэль совсем меня забудет и никогда не вспомнит?
— Почему же совсем и никогда? — холодно ответила никак не бабуля, а совсем уже Карнэль'тэор'таргал ниир Караен эр'гарх. — Он будет помнить ровно столько, сколько надо. И только то, что надо. Попал под Заклятие Разделения, его тело доставили к твоему дяде — учмагу. Сам он следовал за телом. Твой дядя сумел ему помочь… именно потому, что душа Наариэля осталась в этом мире. У вас дома он и очнулся. И потом отправился со своим отрядом на границу. В доме учмага была девочка, племянница. Ты. Это всё.
Ух, как мне паршиво-то стало, драмзерх подери! Со всех сторон гадко.
— Это хуже, чем ложь.
— Да, — не смущаясь, подтвердила Карнэль. — Это один из вариантов «Как нейтрализовать врага». Но можно и стереть ему память лет до пяти от роду. Пусть родители заново воспитывают. Можно подчинить лет на двадцать-тридцать — пусть послужит, заодно и клятву защищать тебя исполнит. Можно лишить сознания и заморозить развитие — жить будет, но как растение. Ну, и если хочешь, могу создать ему иллюзию любви. Ты же хочешь, чтобы он тебя любил?
— Нет! — Вот уж чего не надо, того не надо.
— Уже не хочешь!? — притворно удивилась Короедовна.
— Фальшивку не хочу. Ладно, пусть забывает меня. Хоть совсем.
Жаль, что Короедовна мной управляет. Я бы хоть поплакала что ли.
— Ладно, так ладно. Договорились, — подытожила Карнэль и, прокашлявшись моим горлом, скомандовала: — Таль, освободи частично этого мерзавца и держи его силу под контролем. Откажется отвечать, подчиняй и смотри, что у него там в памяти. С коррекцией я потом сама разберусь.
Ырбуц, как же мне хотелось убраться из комнаты вслед за служанкой!
Не знаю, что в понимании Карнэль «грубое вторжение», но, по-моему, ударенный обухом по голове пришёл бы в сознание быстрее, чем маг из Дома Синей Вязи. Наариэль переводил мутный взгляд с меня на Короеда, с Короеда на Ясю, на Лидорчика, и, кажется, никого не узнавал. Я уж было подумала, что Керосинова Бабушка переусердствовала и всё-таки превратила эльфа в растение ещё там, на кладбище.
Лидорчик никакого сострадания к Наариэлю не испытывал. «Прынц» сострадал только себе: его усыпили, подраться не дали, разлучили с половником и показали, как люди превращаются в идиотов — «прекрасный» вечер. А виноват во всём этом Тарноэр. Примерно так я расшифровала заявление Тонны Эля:
— Опозорил уважаемый Дом, спутался с врагами, ещё и сидит тут, глазами хлопает! — после чего потомок Императора схватил со стола вазочку (м-да, стол нам накрыли как на праздник), выкинул из неё фиалки, а воду вылил на голову Наариэля.
Ну и ладно. Мне тоже фиалки разонравились.
Вода подействовала. Взгляд прекрасного эльфа приобрёл некоторую осмысленность, а потом и руки заработали. Тарноэр смахнул воду с лица, пару раз моргнул и усмехнулся. Грустно усмехнулся.
— Кому я обязан жизнью на сей раз? — прохрипел сероглазый красавец.
Оригинальное начало допроса. Короед развалился в кресле, закинул ногу на ногу, мол, давай-давай, говори, раз такой разговорчивый. Лидорчик возмущённо фыркнул, Яся деланно зевнула.
Ладно, пусть меня считают размазнёй, но я так не могу. Хрипеть никому не обязательно. Может у Наариэля последние минуты разумной жизни? Что, жалко стакан вина ему налить, что ли? «Умная девочка, — прокомментировала Карнэль. — Запомни, Митавиа, хмельные напитки растормаживают нервные центры и облегчают вторжение в ментальный слой». Угу, запомню.
— Ты бы его ещё с ложечки покормила, — прошипел возмущённый Лидорчик, глядя на то, как Наариэль пьёт, прижав мои руки к кубку.
То ли мне показалось, то ли Тарноэр и впрямь смутился. Но допивал он уже сам. Допил, выдохнул и спросил:
— Это она? — указывая глазами куда-то в сторону кровати. — Вы убили её? — На сей раз, вопрос был адресован Короеду.
— Кого? — кратко поинтересовался внук бессердечной Бабушки.
— Некромантку, — с непередаваемо честным видом ответил его прекрасный «близнец».
Короед посмотрел на Ясю. Нет, Яся на покойницу никак не смахивала. На покойницу-некромантку — тем более. Из-за кровати виднелись грязные сапоги спящего сыщика. Но они же — явно мужские! «Отвлекает?» — с некоторым сомнением откликнулась у меня в голове Карнэль.
