– Какими судьбами в комнате временного содержания, шкет? Устроил драку?
– Не помню… последнее, что помню, как выходил из «Безрогого единорога».
Я ощупал себя. Из одежды на мне были только старые застиранные до потери цвета семейные трусы, на которые грабители явно не позарились. Все остальное пропало.
– Я был без вещей?
– Вещей? Кроме твоих грязных трусов тебя притащили словно новорожденного! Грабанули?
Вот твари!
Горечь сожаления и утраты.
Особенно жалко отцовский охотничий нож и мои ремесленные инструменты!
– Походу, шкет, тебя ободрали как липку?
– Есть такое, мастер гном. Вопрос можно?
– Валяй, все равно нас тут до утра продержат. После чего впаяют по штрафу за нарушение общественного порядка. Кстати, шкет, ты случаем никаких баек не знаешь? А то говорят, вы, внешники, только и знаете, что байки травить!
Интересные истории знает каждый мальчишка…
В общем, понемногу мы с гномом разговорились.
До утра нас держать не стали. Мне дали какую-то выцветшую робу мышиного цвета и что-то вроде плаща с дюжиной заплат, чтоб не щеголял по улицам голышом, после чего взашей прогнали, влепив свыше десяти часов общественных работ. Гному досталось куда больше часов работы.
– Что встал, пошли ко мне, там переночуешь. Эх, сколько вас, салаг, дохнет в гранях, ты бы знал! Понаслушаетесь баек о светлом будущем и великих покорителях подземного лабиринта и все туда же! На корм подземным тварям!
Через полчаса пешего хода по улице Кузнечного Ремесла мы свернули в неприметную подворотню к старой, видавшей лучшее время кузнице с местами битой черепичной крышей и номером семьдесят шестым на бронзовой табличке над входом.
Попав домой, владелец кузни тут же засуетился, оставив меня стоять у входа.
Гном быстро набрал в чайник воды из бочки, в течение пары минут затопил кузнечную печь и стал раздувать мехи. Кузница на глазах оживала, приобретая живой и рабочий вид. Очень скоро под плащом стало немного жарко.
Через полчаса мы с гномом сидели за низким деревянным столом и пили отвар из каких-то листьев, сдобренный медом и засахаренными ягодами.
Пока на огне шкварчал котелок с кашей, я поведал гному историю своей жизни.
– И что планируешь дальше, шкет? Полностью зовут-то как?
– Кай. Кай Морган.
– Норд. Норд Харн Бронзовый Молот! Да, лучше бы ты оставался в своей деревеньке, растил бы детишек и крутил хвосты коровам, здесь новичкам если и везет, то только сгинуть в одном из лабиринтов, а то и сгинуть в лабиринте и присоединиться к Бессмертному легиону.
– А что за легион такой?
– Легион нежити, созданный одним из темных богов, чтобы… а хрен знает, за каким демоном он его создал! – Гном грохнул кулаком по столу. – Боги как дети, лишь бы выделиться!
Вот так мы с ним познакомились. Гному нужен был подмастерье, а брать кого-нибудь из местных пройдох он остерегался. Искал наивного салагу, который на первых порах не прирежет старого гнома из-за пары гран. А тут такой подарок судьбы! Ну а мне нужен был кров и небольшая реабилитация в местном рассаднике зла и порока, каким он окрестил город.
Браслет, кристалл и остаток денег я забрал, после чего оформил ячейку в банке. Там уже не могли воспользоваться неоплаченной ячейкой до десяти лет, правда, за арест имущества могли накрутить солидную сумму, но это уже мелочи.
Благодаря гному я более-менее смог встать на ноги. Кристаллы пришлось продать, но уже не в самой гильдии, а у частников, и я выручил вдвое больше, чем в первый раз. Меня как новичка ободрали как липку.
Половину денег забрал гном, со словами, что люди совершенно не умеют торговаться, и отвел меня к портному, где мне сшили хороший кожаный доспех всего за две недели. На остальное закупился различным металлом. А точнее слитками. Сказал, что сделает хороший боевой нож под мою руку. И я почему-то ему верил. Деньги я положил в банк, оставив у себя снова пятьдесят монет. До первого посещения лабиринта подземелий оставалось около месяца.
Норд меня постоянно отговаривал, говоря мне, что гиблое это дело…
Когда он рассмотрел у меня на пальце кольцо, то только хмыкнул в бороду и сказал «подрастешь – узнаешь», эта побрякушка неопасная и была какой-то негласной традицией у авантюристов. Что за традиция, он тоже не поведал.
