— И чего ты улыбаешься? — подозрительно спрашивает меня Хината: — по рукам?
— Да чего там — киваю я: — по рукам, конечно. А твоя Айка не слишком маленькая, чтобы у нее уже с сексом проблемы были?
— Пфф… это ты в старшей школе еще девственник, а Айка-чан — популярная девочка. — поясняет мне Хината: — и вообще, у не спрашивай, не у меня.
Я-то вижу некоторое противоречие между «Айка стесняется на тебя в трусах смотреть» и «Айка у нас тертый калач и не такое видела», но держу свое мнение при себе. Моя сестренка играет свою игру, пытаясь свести эту Айку и меня, скорее всего у нее там какие-то обязательства перед подружкой. В карты там проиграла или еще что. От меня не убудет поговорить с Айкой. Лекцию об пестиках-тычинках прочитать — да запросто. Взаимные уступки и помощь — сближают. А мне хотелось бы остаться с Хинатой союзниками и друзьями, как и полагается брату и сестре.
— Хорошо — говорю я, вставая и-за стола: — помочь тебе с посудой?
— Да не, иди уже. — машет рукой Хината: — сама справлюсь.
Я лежу на кровати, изучая объявление на страничке школьного форума. Так и есть «консультации по деликатным вопросам, требующим особого внимания». Слова «секс» нигде нет, но написано так, что у читателя возникают определенные ассоциации. И ценник приличный — десять тысяч иен. Понятно, что шутка, но деньги мне бы сейчас пригодились.
Телефон тренькает и у меня всплывает сообщение.
— «Спишь?» — Томоко. Она весь день держалась особняком не только от меня, но и от всех одноклассников, переживает.
— «Еще нет» — отвечаю я.
— «Я хотела попросить прощения, что не поздоровалась и весь день так себя вела» — тренькает телефон снова.
— «Да ничего страшного» — отвечаю я: — «все ок»
— «Все равно я хотела попросить прощения» — тренькает телефон и всплывает приложенная фотография — фонари на мосту. Я знаю это место, это мост «Влюбленных Парочек» неподалеку, популярное место для одиноких людей. Фотография хороша — в воздухе висят застывшие хлопья снега, свет фонарей и едва заметная по отблескам водная гладь.
— «Я хотела перевестись в другую школу» — тренькает телефон: — «Но и там уже все знают»
— Господи, да что за трагедия на пустом месте… — ворчу я и набираю ответ.
— «Забей на них.» — пишу я: — «Мнение большинства — это всего лишь флюгер на ветру. Сегодня они об этом помнят, а завтра все забудут» — отправляю послание. Думаю о том, что надо бы посмотреть прогноз погоды. Открываю страничку на своем телефоне и вижу, что завтра будет вполне себе тепло. Неудивительно, учитывая то, что приложение показывает снегопад сегодня ночью — после того как выпадет снег всегда тепло.
Снегопад? — я встаю с кровати и отодвигаю штору в сторону. За окном медленно падают вниз большие хлопья снега, превращая нашу улицу в пейзаж для стеклянного шара, которые продают на Рождество. Что-то в голове у меня щелкает.
Я торопливо спускаюсь вниз, думая что это все я просто сам себя накручиваю и все это глупости, но все же… в гостиной пробегаю мимо мамы, которая от неожиданности роняет бокал, слава богу что уже пустой.
— Кента-кун! Ты куда собрался? — спрашивает она меня, глядя как я накидываю куртку и обуваюсь.
— Срочное дело! — говорю я: — скоро буду!
— Салфетки в круглосуточном купи! — кричит она мне вслед: — и чипсы!
— Хорошо! — я вылетаю на улицу. Все вокруг словно замерло в странном фантасмагорическом сне — медленно падающие снежинки, пустые улицы, освещенные фонарями и снег, хрустящий под ногами. Мне приходится делать сознательное усилие, чтобы преодолеть магию неспешного, медленного вечера и ускориться. Бегом!
Где этот чертов мост находится? Помню, что где-то рядом, память начинает подсказывать маршруты. Телефон в кармане снова тренькает. На ходу вынимаю его и смотрю сообщение.
— «На краю судьбы лёд. Холодный, последний снег. Назад оглянись герой.» — короткая поэтическая форма. Хокку синоби о смерти. Теперь точно, сомнений нет. Я бегу изо всех сил, понимая, что опаздываю, понимая, что если я сейчас остановлюсь — возможно смогу написать что-то, что удержит ее, но если я остановлюсь — я не успею. Надо было сразу понять, эти чертовы японцы все в себе держат, как можно по безмятежному лицу понять, что она на грани? Неужели так трудно попросить о помощи, поделиться? Что за манера принимать решения где-то, сука, так глубоко внутри своей души, что наружу даже всплеска не доноситься?!
