Как говаривал Владимир Ильич, поглаживая мешочек с пеплом своего брата — мы пойдем другим путем. Каким?
Пока я задаюсь этим вопросом, а в уши льется лекция от Oversimplified про период сухого закона в Америке — руки сами нарезают томаты, одним движением ножа скидывают их с пластиковой доски в стеклянную миску, теперь — почистить лук, нарезать полукольцами, подавить полукольца руками, поперчить, посолить, достать сковородку, протереть ее полотенцем, поставить на огонь — у нас газовая плита, сковорода нагревается почти мгновенно.
Я узнаю, что в Америке в девятнадцатом веке приходить на работу трезвым или вообще быть трезвым — было эдаким моветоном, вроде никто ничего и не скажет, но посмотрят косо. И все эти штампы из голливудских вестернов, когда приходя в салун первым делом требовали выпить и явно не воду (я просил выпить а не помыться, сынок!) — это даже и не штампы. Так и было. Также что в салуны не пускали женщин и негров… а также трезвенников. Так что сухой закон, который в сущности объявил все эти салуны вне закона — послужил делу сегрегации общества и равенства всех перед бутылкой виски. Или вина. Думаю, что наша мама вполне вписалась бы в атмосферу подпольных вечеринок Чикаго тридцатых годов.
Что-то тычет меня в спину, и я оборачиваюсь, вытаскивая наушник из уха. Сзади стоит Хината с очень недовольным лицом.
— Доброе утро — говорю я негромко, чтобы не разбудить маму на диване: — завтракать будешь? Как раз готовлю…
— Кента, что у тебя с головой?! — шепотом возмущается сестренка: — как ты мог забыть, что вчера Айка-чан осталась ночевать в нашем доме?!
— Да не забыл я. — отвечаю я, помешивая лук и помидоры на сковороде. Сковорода скворчит, но тут уж ничего не поделаешь. Ставлю на огонь и чайник — кофе у нас в доме только растворимый, никто не является фанатиком зернового, ничего, будет время я научу их что такое настоящий кофе в турке с утра.
— Не забыл я, что вы с ней допоздна в свои игры рубились у тебя в комнате, а в результате она на последний автобус опоздала. И ночевать у нас осталась. Вот, для нее тоже завтрак сейчас будет… как говорится гость в дом — бог в дом.
— Ты дурак, братик — безапелляционно заявляет Хината: — вот дал же бог старшего брата…
— Да что не так?! — шепотом шиплю я, следя за огнем и сковородой, тут главное — не сжечь лук, а карамелизовать его до коричневого цвета, а то газовая плитка тут ядерная, не уследишь — вмиг все сгорит.
— Хорошо. — говорит Хината и отходит на шаг от меня: — вот посмотри на меня. Что видишь?
— Э… ну вижу симпатичную юную бестию, которая продолжает разговаривать загадками. И у тебя волосы смешно торчат.
— Что? — Хината озадачено оглядывается вокруг в поисках зеркала, потом спохватывается и топает своей ножкой — фирменный жест, но сделанный осторожно, ее ступня останавливается в нескольких миллиметрах от пола и мягко опускается — чтобы не разбудить маму, конечно же.
— Я в пижаме — объясняет она таким тоном, каким обычно разговаривают с олигофренами и маленькими детьми: — а ты в трусах. То есть практически голый. А у моей подруги теперь — поражение сетчатки глаза твоим непотребным телом! Она с утра вниз спустилась, а там ты голый яичницу жаришь!
— Во-первых — это яичница с помидорами, а во-вторых, я не голый. Сейчас, погоди. — мысленно прикидываю ситуацию к шаблонам поведения «среднего японца» и вынужденно констатирую, что и Кента и все члены его семьи — никогда не выходили из своих комнат без пижамы или иной одежды. В трусах по дому никто не ходил, да. Помимо всего прочего — обычно поздней осенью в доме было довольно прохладно… но не сегодня. Было несколько теплых дней и ночей, дом прогрелся, и я не замерз, выползая из-под одеяла. И поперся на кухню в чем мать родила — то есть в трусах и тапочках.
— Ладно — говорю я примирительно, выключая огонь под сковородой. Яичница готова: — ладно, я понял, был неправ, забылся. Пойду одену пижаму. Или там штаны с футболкой. Или смокинг. Или полный рыцарский доспех. Что там является приемлемым.
— Иди хоть что-то одень. Стыд свой прикрой. — говорит Хината: — а то у меня в комнате уже одна травмированная девушка сидит. Кто же по дому в трусах ходит? И…
