— Спрашивай — вытерев пот я снова поднимаю руки и встаю в стойку. Подшаг, джеб, назад. Подшаг, джеб, назад. Толчок должен идти от бедра, такой джеб мало того, что суммирует скорость шага, движения бедра и плеча, но и практически не утомляет. Джеб, джеб, джеб, прямой правой — кума-дэ. Замереть, проанализировать, расслабится.
— Спрашивай, я слушаю. — повторяю я.
— А… ну так вот — говорит сестричка Хината, откинувшись назад на выпрямленные руки и начав качать ногами, свисающими с кровати: — так как ты в этом теперь разбираешься, то вопрос у меня будет о любви.
— А? Что с ней не так? — я ухожу от воображаемого хука в голову, ныряю под следующий и втыкаю короткий удар в воображаемую печень воображаемого противника. Правой, блин, рукой. Кулаком. Все-таки рефлексы изжить трудно. Нельзя бить кулаком — еще недельку как минимум. Расслабить пальцы, наносить удар открытой ладонью… наносить удары внешней стороной кистевого сустава, так называемая форма «кокен» — я не решаюсь. Здесь у Кенты дела еще хуже, чем со сжатым кулаком. Так что — ладонь, локоть, колено. Голова. Кстати голова — самая твердая часть тела. Надо применять. Тем более что мыслей умных в ней нет, значит можно бить. А еще я в нее ем.
— Ты такой уверенный стал — говорит Хината: — аж дрожь берет. Понимаю, почему девчонки из твоего класса по тебе сохнут?
— Что за глупости… — джеб, джеб, кума-дэ, удар локтем снизу вверх, с шагом вперед. Замереть, проанализировать. Ноги. Ноги отстают, рука уже пошла с локтем, а ноги еще шаг не сделали. Что же, есть над чем работать.
— Никто по мне не сохнет. — говорю я, качая маятник с левой на правую: — это еще откуда?
— А мне парень знакомый рассказывал. Он в твоей школе учится. Говорит вся школа в курсе что ты Дзинтаро рожу расквасил. Говорит, что тебя сила любви изменила, но еще говорит, что твоя девушка — шлюха. Ты знал об этом? А то ты не знаешь, а она тебе сердце разобьет.
— Пф… — говорю я, снова взяв в руки полотенце. Пот льется с меня водопадом, тело Кенты привыкает к нагрузкам, это хорошо: — да плевать я хотел на его мнение. Вот пусть мне в лицо это скажет. И вообще, даже если бы она была шлюха — вот может мне нравятся такие.
— Братику нравятся легкодоступные женщины. — Хината говорит так, словно надиктовывает на диктофон заметку. Звездная дата тридцать три восемьсот сорок три, запись номер семьдесят три, братик любит легкодоступных женщин.
— Ну конечно братику нравятся легкодоступные женщины. — отвечаю я, вытираясь: — это ж очевидно с точки зрения эффективности ухаживания. Если предположить, что целью любого процесса ухаживания является выстраивание отношений до уровня любовников, то чем быстрее и легче этот процесс пройдет, тем лучше. Нафига нам труднодоступные женщины? Что за попытки усложнять себе жизнь на ровном месте?
— А еще братик стал разговаривать лекциями. — диктует новую заметку Хината: — и машет руками в своей комнате.
— Такое ощущение, что ты за мной шпионишь. — говорю я: — так чего тебе надо было?
— Девчонки из класса интересуются. — отвечает та, продолжая раскачивать ногой: — говорят, что надо знать, что именно в человеке сила любви меняет. Как воздействует.
— Да никак не воздействует. — развожу руками я: — никакой любви пока нет.
— Субъект отрицает очевидные вещи, путается в показаниях. — диктует заметку Хината: — голос неуверенный, сам красный как помидор. И потный, фу…
— Я тренируюсь, на минуточку!
— Начал грубить сестре, ведет себя неадекватно… вот что любовь с людьми делает. А какая она? Я слышала, что у нее огромные сиськи и жопа и что она может засунуть между сиськами банку с газировкой и пить оттуда без трубочки. — продолжает выводить меня из себя Хината.
— Да, а между ягодицами она грецкие орехи колет. — вздыхаю я: — нету у меня никакой любви, а Томоко на меня даже не глядит.
— Да? А что это за новый контакт у тебя в телефоне «Торопыжка»?
— Не, не, не. Тут вопрос не так ставится. Тут надо так вопрос ставить — какого черта ты в моем телефоне копаешься?! — не то, чтобы мне было что скрывать, но нарушение личных границ и вообще, так она скоро совсем мне на голову сядет.
