Тут надо сказать, что видеть захватчиков в истинных обличьях способны были только жрецы-истребители. Песцов, как все прочие смертные, видел лишь тело молодого асура, в которое вселился рептояр. Мощное, широкоплечее, сплетённое из бугристых мышц, способное и к бою, и к землепашеству, и ко всякому доброму труду…
«Ах же ты, гадина…» Почувствовав, что свирепеет, Песцов глубоко вздохнул и сделал знак, чтобы у репта сняли с шеи колодку.
— Мало тебе одного поражения? Ползи сюда, гнида…
Репт начал — а чего ещё ждать — с подлости. Дёрнулась нога, шаркнула подошва, и в глаза Песцову полетела жжёная земля. А следом, почти без задержки, — остриё увесистого меча, способное проходить сквозь кости черепа, как иголка сквозь натянутую холстину.
Только Песцов оказался настороже. Мгновенно обезопасил лицо, ушёл с линии атаки и, минуя вражий клинок, своим как следует пометил ренту левую руку. Крик, кровь… Поди теперь размахнись как следует тяжёлым длинным мечом!
— Это тебе, гнида, за отца, — страшно улыбнулся Песцов. Играючи отбил новый отчаянный выпад и — справа налево, оседая на ногах, опустил со свистом свой меч. — А это за мать…
Удар пришёлся не в шею, не на ключицу — рептояру досталось с потягом по левому плечу. Снова крик, кровь рекой и отрубленная рука, упавшая в истоптанный прах. Живучего репта не спешила покидать тяга к жизни, он ещё махал мечом — исступлённо и без толку. Песцов не спешил его добивать. Пусть помается, пусть как следует ощутит близость грядущей смерти.
За отца, съеденного живьём. За мать, вкопанную в землю. За молодую жену, насаженную на копьё вместе с так и не родившимся первенцем.
Убить бы тебя ещё тысячу раз…
— Держи ещё, гад. — Песцов легко увернулся, поднырнул под меч и с бешеной силой, разворачиваясь всем телом, приласкал супостата по ноге — калёным лезвием под колено. Хрустнули кости, распались сухожилия… Жутко скалясь, репт на мгновение застыл, орошая землю кровью и удерживаясь, кажется, силой собственного крика. Потом судорожно выгнулся, дёрнул подбородком, как будто хотел опереться на клинок, и упал на спину. Вскрикнул, перевернулся на бок, утробно взревел и притих. Страшный, наполовину четвертованный. Плавающий в крови. Но ещё живой. Пока…
— Это тебе не девок портить, гад, — брезгливо сплюнул Песцов. И, вытащив священный нож — Клинок Последнего Вздоха, — принялся медленно рассекать рептояру горло. — Ну вот, ещё один грех с души…
Под руками билось липкое и горячее, а человеческие зрачки репта постепенно становились вертикальными, змеиными. Наконец Песцов довершил дело и с диким криком:
— Это тебе, дрянь, за всех наших асуров! — одним прыжком вскочил обратно на возвышение, торжествующе взмахнул ножом и мечом…
И вынырнул из сновидения.
— Песцов, ну что ты блажишь, — пробормотала Бьянка и судорожно зевнула. — И так башка как котёл, а ты ещё тут со своими асурами. — Что характерно, странные персонажи песцовского сна её ничуть не смутили. — Ох, ведь предупреждали меня — не пей со скифами, ох, не пей…[65]
Скоро оказалось, что водка с коньяком и вином не ей одной отозвалась скорбью. На кухне было хоть и многолюдно, но не особенно радостно. Мгиви, Приблуда и мрачный Фраерман являли живую картину «после вчерашнего». Они дружно тянули из кружек крепкий чай, но Бьянка, вероятно, подтвердила бы, что Сократ над чашей с ядом цикуты выглядел гораздо бодрей. Наливайко, чуть менее зелёный, жевал бутерброд. Одному Краеву всё было, кажется, нипочём. Он сидел нога на ногу и весело принюхивался к запахам из котла, над которым колдовала Варенцова. Что до самой Оксаны, её предками, без сомнения, были те самые скифы.
— Здравствуйте, товарищи, — хрипло поприветствовал Песцов. Быстро взвесил разные линии поведения и решил подлизаться. — А вам, товарищ полковник, особый привет, пламенный, революционный… Кваса не осталось случаем холодненького? А то Федька, тьфу, Бьянка помирает, ухи просит… — Хрипатый голос из фильма дался ему без большого труда. Песцов кашлянул и добавил слезу: — Тётенька, а пивка случаем не осталось? На парочку раков?..
В глазах у него стояли искренняя тоска, мука, скорбь и тихая надежда. Та самая, что умирает последней.
