Карманный зуммер Уэйда напомнил о себе, и он проглотил капсулу «три-тэ-эс», запив ее остатками апельсинового «крэша». Он почувствовал тошноту и приписал ее поездке на монорельсе, который как раз въезжал в большое бетонное здание в форме буквы «А», виденное им по телевизору тридцать лет назад. Когда-то этот отель казался зданием из будущего, а теперь вид у него был самый заурядный. Уэйд никогда и не мечтал увидеть эту постройку вживую, но вот, однако...
Вагончик остановился в Волшебном Царстве, и они сошли.
Уэйду вспомнился его разговор с Бет перед поездкой в Диснейуорлд.
— Никаких идиотских фокусов, понял? Мне без разницы, о чем ты там договорился со своим отцом, но не подумай лезть в соучастники. Вникаешь? И мне без разницы, сколько мы должны этой клинике или кому еще, — я не хочу, чтобы ты снова угодил в каталажку или пустился в бега. Вникаешь?
— Я буду пай-мальчиком.
— И не ешь всякие помои. Вспомни, что говорили в клинике про все эти помои.
— Помню.
Тед и Брайан стояли на небольшом участке тени, не дававшей ни капли прохлады. Вокруг них роились семьи, в которых присутствовали оба родителя. Глядя на них, Уэйд подумал: Сколько из этих папаш шептали на ухо сальности внештатным секретаршам в офисной подсобке? Сколько проводили свои обеденные часы в мотелях? А матери — сколькие из них пристрастились к «шардонне» во время одиноких ланчей на кухне? Сколько чувствовали себя загнанными и нелюбимыми? Скольких тошнило от ревности при разговорах «об этой чертовски умной девчонке, которая своими свежими идеями перевернула отдел маркетинга с ног на голову»? Эти чертовски умные девчонки с будущим большим, как Монтана, и ножками как у матери Бэмби?
Голос отца прервал его мечтания:
— Так откуда ты знаешь этого парня — Норма?
— По Канзас-Сити.
— Чем он занимается?
Чем он занимается?
— Живет себе. Переехал в Тампу.
— Он опаздывает.
— Да нет. Просто это мы слишком точны — есть небольшая разница.
Бух! Откуда ни возьмись появилось шествие, как будто унылые посиделки превратились в вечеринку с сюрпризами.
— Если бы здесь можно было отключать звук, все было бы о'кей, — сказал Тед. Голос его оживился. — Нет, вы только поглядите, какие буфера у этой Русалочки!
— Никогда не мог понять, как это делают с русалочками, — сказал Брайан. — То есть как это вообще возможно? То есть у нее, конечно, шикарная постель и всякое такое, но она же наполовину рыба?
— Ну и дурак же ты, Брайан. Это всего лишь чертов мультик.
Нет, Брайану явно никак не удавалось подстроиться под Теда. Скоро оба сосредоточились на проплывавшей мимо Красавице, оседлавшей подвижную трапецию рядышком с Чудовищем.
Где Норм?
Уэйд почувствовал, что у него раскалывается голова. Слепящий солнечный свет и толпы народа — все разом навалилось на него. Я в Диснейуорлде. Никогда не думал оказаться здесь — и вот оказался. Никаких газет. Никакого мусора. Никаких признаков того, что внешний мир существует, — прямо как в казино. Бесконечные развлечения. Это могло бы происходить в 2001-м, 1986-м или в 2008-м, какая разница. И все эти молодые родители — настолько моложе меня — ни одного старика, кроме отца. Несколько скучающих и смущенных подростков. И это называется жизнеутверждающим? Это место вроде какой-то космической мельницы, перемалывающей мечты. Все, что можно отсюда вынести, это противненькая дрожь, по которой понимаешь, что из твоего ребенка не вырастет ничего кроме потребителя, что весь мир превратился в казино.
— Уэйд.
А вот и Норм, худющий, волосы завязаны в хвост, не обремененный потомством, с изжелта-бледной кожей, как у всех людей с натруженной печенью. Он держал в руках «дипломат», смотревшийся здесь, в Диснейуорлде, как пулемет. Норм жестами показал Уэйду, чтобы тот следовал за ним в старомодный ресторанчик, расположенный в стороне от общей свалки. Уэйд подхватил Теда и Брайана и двинулся вслед за Нормом в ресторан, где тот уже заграбастал столик в дальнем углу.
— Норм, это мой папа, Тед, и мой брат, Брайан
— Очень приятно, — Норм не стал напрягаться, даже чтобы пожать кому-нибудь руку.
Возникло мгновенное молчаливое замешательство, и Тед спросил: