— А они вообще дружат, ваши бонусные и не бонусные дети?
— О да, тут нам очень повезло, — говорит Тира. — Они обожают друг друга, все время вместе играют, когда живут у нас, а на неделе у других родителей скучают и перезваниваются.
— Конечно, не всегда все было так безоблачно, — добавляет Эссе. — Бывали и сложные периоды, но, как и в любой семье, чтобы все друг с другом ладили, над этим надо работать. Каждый ребенок должен чувствовать, что о нем не забывают и что родители уделяют время всем и поровну. Вообще, самое важное для детей после развода — чтобы их родители хотя бы делали вид, что у них нормальные отношения. Но на самом деле и этого недостаточно. Они должны стараться действительно сохранить хорошие отношения — забыть про разногласия и искать компромисс. Иначе есть опасность, что ребенок будет винить в конфликте себя. Слава богу, у нас обоих сейчас отличные отношения с бывшими, и дети тоже чувствуют себя замечательно. Возможно, дело в хорошей подготовке: едва начав жить вместе, мы с моей бывшей подругой заранее обсудили, что будет с нами и нашим будущим ребенком, если мы расстанемся. Как говорит один мой друг: «Тщательно выбирайте себе бывших». Звучит странно, но это мудрая мысль.
Интересуюсь у Эссе, удалось ли ему самому побыть бонусным ребенком после того, как его родители развелись. Оказывается, нет.
— Моему отцу даже в голову не могло прийти, что я буду жить с ним после развода. Сначала он забирал меня на выходные пару раз в месяц, а потом и того реже, — мне тогда хотелось проводить больше времени с друзьями, так что я не возражал. Он переехал, и ему казалось, ну что такое 15 минут на машине? Но если ты подросток и сначала тебе нужно ехать на автобусе, потом на метро, потом идти пешком, то это час с лишним. И если вечером в будний день ты вдруг подумаешь: «А хорошо бы сейчас выпить чаю и поболтать с папой!» — то это просто невозможно: долго и далеко. Поэтому я редко виделся с отцом после того, как родители развелись. Да и до этого мы не слишком много времени проводили вместе — только по выходным, потому что он постоянно работал. И конечно, когда я переехал на север Стокгольма, а моя бывшая подруга осталась на юге, и там же был детский сад, куда ходил наш сын, я все время спрашивал себя: неужели я делаю то же самое, что когда-то сделал мой отец? И я дал себе слово, что если мне все-таки не удастся уговорить маму Одда перебраться поближе к нам, то я буду возить его в детский сад, а потом в школу — два часа в один конец каждый день в «свою» неделю — столько, сколько будет нужно: год, два, пять. По крайней мере, до тех пор, пока он не станет достаточно большим, чтобы добираться сам. Слава богу, мы договорились, и она переехала. Но если бы этого не произошло, я бы продолжал возить его, чтобы не повторять ошибок моего отца.
Собственный отцовский опыт Эссе тоже не считает безупречным («Это как с велосипедом — чем больше катаешься, тем больше вероятность упасть»), но похоже, что и Одд, и малышка Ши, так же как и Клара с Фрэнком, которые тоже все чаще называют его папой, действительно могут рассчитывать на помощь и поддержку этого человека — столько, сколько будет нужно. Напоследок спрашиваю Эссе, что значит быть хорошим отцом.
— Быть рядом с детьми. Проводить с ними время — не в праздники, а каждый день. Быть хорошим отцом — это не водить детей в кино по воскресеньям пару раз в месяц, а ругаться с ними из-за несделанных уроков, самому укладывать их спать, слушать, когда они хотят вам что-то сказать, или не слушать, когда уже нет сил, и честно признаться: «Давай завтра?» Быть хорошим отцом — это наблюдать, как воспитывают детей матери, и стараться делать то же самое.