- Очень жду вашего положительного ответа. Да, и ещё один момент. Не знаю, правда, насколько это важно… Дело в том, что имела место ещё одна история. Она случилась, когда мы посещали комплекс пирамид в Гизе ещё до событий в Греции, в декабре прошлого года. У нас была частная экскурсия со своим гидом. Она началась уже после того, как последний турист покинул Великую Пирамиду. То есть вечером. Когда мы поднимались по Большой Галерее вверх до Камеры Царя меня не покидало чувство, что должно произойти нечто. Войдя в Камеру Царя, мы подошли к гранитному саркофагу. Гид, стал нам что-то увлечённо рассказывать. Да так увлечённо, что никто и не заметил, что Рената лежит на полу без сознания. Мы все переполошились, видя, что она не приходит в себя.
- Вы её отвезли в госпиталь?
- Да, вся эта история закончилась в госпитале Эль Шиши (El Shishy Medical Center, 11 Mohamed Mahmoud street, Bab El Louk, Cairo). Две недели Рената была в коме. Врачи подозревали, что это травматическая кома (coma traumaticum). Но удар при падении трудно было назвать черепно-мозговой травмой. Обычная ссадина не могла привести к поражению центральной нервной системы. Врачи были несколько обескуражены. А через две недели она как бы проснулась. Вот и всё. Проверки не показали никаких аномалий, и мы уже через три дня были дома в Лондоне.
- А когда это приключилось?
- Это все приключилось больше трёх месяцев назад, перед Рождественскими праздниками. Приехав домой мы обнаружили, что Рената стала более замкнутой. Она стала редко общаться с друзьями и много времени посвящала компьютеру. Мы поначалу думали, что это нормально в 16 лет. Пока не произошло то, что я уже рассказал раньше… Не знаю, была ли это преамбула, или не имело отношения. Вам судить.
- Тут важны все детали. Может что-то ещё, связанное с этим эпизодом?
- Она почему-то спрашивала меня про какого-то психолога. Причём несколько раз. Имя его Энелиль, кажется. Я такого не знаю. Вот, пожалуй и всё.
С этими словами он вышел из конторы, унося за собой запах сигар и то прекрасное ощущение ленивой свободы, которое царило в безработном офисе до его прихода.
Отто подошёл к окну и посмотрел вниз. Покрутя ус, он произнёс:
- А за нашим гостем тянется длинный мохнатый хвост, — проговорил он, глядя, как мышка-пежо ринулся вслед за крокодилом Феликса. — Чувствую крупные юридические неприятности.
- Такое ощущение, что вы говорите это кому-то за окном, — сказал Шульц, не отрываясь от монитора.
- Я это говорю тому большому Corvus corone, что сидит на крыше напротив. Он гипнотизирует меня необычно долго.
- Вам никто не говорил, что склонность к мистике противопоказана дедуктивному настрою? И что ещё за корвус там с вами беседует? Ворона? Я вам вот что скажу — дочка сама сбежала. У неё появился виртуальный рыцарь, узнал про богатого папашу, заплёл мозги, и они сбежали. Не они первые, не они последние.
- Вот и ладненько, — сказал Отто, не обращая внимания на слова напарника. — А теперь за работу!
Коматозное состояние — вещь неприятная. Сквозь пелену разных визуальных чудес и звуков она слышала жалкий лепет врача-египтянина.
«Нервные функции организма возвращаются в обратном отключению порядке», — вещал он кому-то.
Она не помнила отключения. Стало быть любой порядок возвращения хорош. Зрение и слух пока смутны до безобразия. Но вот что удивительно — мозг работает чисто-чисто. Такой ясности мысли она не ощущала никогда.
Память вернулась мгновенно. И какая память! Как на ладошке перед её сознанием лежала цветная картина прошлого. Даже самое далёкое розовое детство, и то, было отмечено мельчайшими подробностями, запахами и вкусами.
Она была настолько восхищена всем этим, что даже пыталась усилием воли отодвинуть процесс возвращения как можно дальше. Тем более голос врача-египтянина становился всё гаже.
Вдруг послышался чей-то ещё голос, пока приглушённый, но знакомый и добрый. Хотелось слушать его и слушать. Отец. Конечно, он. Только что память рисовала ей сцену рождения. Почему-то она видела только мать молодой и счастливой, с чувством причастности к свершившемуся чуду. А отец виделся как-то смутно. И вот его голос. А когда она услышала мать, глаза сами открылись.
