— Димон!
Он живет рядом в Лаврушинском, мы нередко общаемся, но с последнего раза прошло уже месяца три.
Поздравляем друг друга, и приятель предлагает зайти тут куда-нибудь.
«Точек» много.
Скоро мы сидим в одной и пьем свежее нефильтрованное пиво.
Болтаем о себе — он уже с осени в аспирантуре, о друзьях по классу, и что пора собраться большим коллективом, а то мы как-то атомизировались в последние год-полтора…
Но у меня опять прорезалось «с заднего двора»:
— Слушай, ты же химик-органик?
— Органик.
— Просвети, пожалуйста, насчет метилового спирта.
— Очень опасная гадость. Зачем он тебе?
— Не исключено, с помощью этой гадости, как ты назвал, человека отправили на тот свет.
— Это элементарно.
— А трудно определить его наличие в организме?
— Ну, насчет человеческого организма я не очень большой копенгаген… — он чуть подумал: — сомневаюсь по поводу легкого обнаружения. Человек его пил в чистом виде?
— Что ты имеешь в виду?
— Не вместе с другим алкоголем?
— А если — вместе?
— Тогда только специальными методами. Метиловый и обычный этиловый структурно очень близки. Поэтому, скорее всего, нужна предварительная обработка крови на фенол, еще что-нибудь с ней и с мочой, — его голова вдруг резко мотнулась: — Фу-у, вот ты заговорил, и мне даже боязно стало сегодня вечером водки принять.
Скоро сообщат, что некие «мастера» с гордого Северного Кавказа использовали метиловый спирт для производства фальшивого коньяка. Опробовавшие его саратовские торговцы-фирмачи не умерли, но сильно потеряли зрение. К счастью, «продукт» не успел дойти до прилавка.
Поболтав еще немного, скоро разошлись по своим вечерним мероприятиям.
А мозг мой снова продемонстрировал полную самостоятельность, совершенно вдруг отключив беспокойную «следственную зону», и даже до самого утра после праздников.
Михалыч, по болезни, еще не вышел, и очень кстати — можно использовать его кабинет. Главбух должен появиться уже через пятнадцать минут.
Сразу позвонил экспертам, чтобы сориентировать на метиловый спирт, и не зря — поблагодарили за полезную информацию, однако и огорчили: по спинномозговой жидкости определили бы наверняка, а только по крови — не факт, что получится.
А Алексей, узнавший метиловую версию еще вчера по телефону, почти с порога с нее и начал:
— Я гонял всякие варианты, смотри: если его травили метиловым, значит, спирт был заранее приготовлен, причем разведен до градусов водки, а потом его незаметно подлили, так?
— Так.
— А откуда этот «приготовивший» мог знать, что хозяин не положит сразу деньги в сейф?.. Следовательно, если с метиловым подтвердится, убийца знал шифр сейфа. Согласен?
— Я сам так сначала подумал.
— А теперь?
— Два момента… постой…
Мелькнув в голове, зафиксировался очень простой вопрос.
И огорчил меня — нехорошо пропускать незамеченной такую простенькую деталь.
— Тебе, что — стукнуло в голову?
— Стукнуло, но это уже будет третий момент.
— Давай начальник, вырабатывай у меня комплекс неполноценности.
Шутит, но я знаю — иногда действительно досадует, когда я привожу неожиданные для него доводы.
— Вспомним, из этих денег юрист и главбух должны были получить по двадцать тысяч долларов каждый, а компаньон — так вообще шестьсот тысяч. Теперь представляем себе: люди приехали в хорошем настроении, им хочется выпить и, наверное, хочется есть. А тут надо из этих денег отсчитывать двадцать тысяч или, тем более, шестьсот. Ну что — обязательно сразу, а попозже нельзя? Не лучше сначала по-человечески посидеть? Это первый момент.
— Знаешь, тут явный расчет на авось. Если человек был заточен украсть два миллиона долларов…
— У него вполне мог быть запасной вариант. Это второй момент.
— Например?
— Любой способ убийства — не скрытый, а явный. Например, пуля. И мы сейчас находились бы точно в таком же положении — все подозреваются, а ничего конкретного нет.
Алексей, наморщив лоб, подумал… и неохотно кивнул.
— Давай теперь третий момент.
Но тут же, взглянув на часы, встрепенулся:
— Нет, давай позже, пора в кабинет подниматься, скоро этот тип нагрянет.
Как начать допрос мы определили еще вчера вечером по телефону: берем с него подписанное подтверждение об ответственности за дачу ложных показаний и суем, что называется — в морду, показание вдовы про «Щелкунчик».
