Джон Л. БИРН
НОКТЮРН
Первое чудо случилось в понедельник, когда Эдельмен вошел в лифт, чтобы ехать вниз. Лифт подошел, дверцы раскрылись, и там, прислонившись спиной к дальней стенке, стояла она. Она. Он едва не лишился чувств. Он в первый раз видел ее вот так: во плоти, совсем близко. На мгновение он подумал, что ему это только кажется. Что к нему снова вернулись галлюцинации - его проклятие, которое терзало его столько лет, пока он все-таки не обратился к психологу.
На ней были длинные шорты из обрезанных джинсов, скромная кофточка с завязками на спине и стоптанные спортивные туфли. Ее каштановые волосы выбивались в чудесном художественном беспорядке из-под ярко-оранжевой банданы. Она была не накрашена, но Эдельмен узнал ее сразу. В первый раз он увидел это лицо на обложках "Космополитен" и "Вог". Около трех лет назад. Одна стена в его трехкомнатной квартире представляла собой настоящий иконостас из ее фотографий - место благоговейного поклонения этим темным глазам, этим полным губам, как будто припухшим от поцелуев. Она была героиней его самых темных и сокровенных фантазий - тех, о которых ты не расскажешь даже самым близким друзьям.
- Доброе утро, - сказала она, когда Эдельмен вошел в кабину. Без помады ее губы казались уже не такими пухлыми. У нее были красивые, ослепительно белые зубы и добрая искренняя улыбка.
- Доброе утро, - выдавил Эдельмен, борясь с нервным приступом тошноты. Его сердце билось так сильно, что он почти и не сомневался, что она тоже слышит его бешеные удары в тесном пространстве кабины.
Больше они не сказали друг другу ни слова. Когда лифт приехал на первый этаж, Эдельмен посторонился, чтобы она вышла первой. Она опять улыбнулась ему, сказала: "До свидания" и направилась к выходу из подъезда решительной, почти по-мужски целеустремленной походкой.
Эдельмен пошел следом за ней на непослушных, как будто ватных ногах. Кровь по-прежнему стучала в висках. Рейчел МакНиколь! В его доме! В восемь утра, в такой небрежной "домашней" одежде.., вряд ли она здесь в гостях. Эдельмен вышел на улицу и окунулся в липкую августовскую жару.
Рейчел МакНиколь! Эдельмен хорошо помнил тот день, когда он узнал ее имя. Он часто видел ее фотографии в каталогах одежды, сложенных у почтовых ящиков в холле, - в тех самых журналах мод, где снимаются красивые женщины без имен. Стройные крепкие тела. Гордые надменные лица. Именно такие лица, к которым Эдельмен всегда испытывал смешанное чувство жуткой любви и щемящей ненависти. Тела и лица, которые были недостижимы и к которым его влекло так отчаянно и надрывно. Высокомерные, замкнутые и холодные, они дразнили его.., они насмехались над ним своей совершенной красотой, отчужденностью и запредельной неприкосновенностью.
И была среди них одна черноглазая темноволосая богиня, которая выделялась из всех. Которая захватила его воображение целиком. Такого с ним не бывало со старшей школы, когда он украдкой рассматривал голых девочек на страницах "Плейбоя" и воображал себе, что бы он с ними сделал, будь у него возможность. Это были совершенно безумные, даже извращенные фантазии. Однако у девочек из "Плейбоя" были какие-то имена. Манекенщицы из журналов мод всегда оставались безымянными.
Но однажды он проходил мимо газетного киоска на 28-й улице и увидел ее лицо на обложке "Вог". Броский, даже немного тяжеловатый макияж совершенно ненатуральный, по моде журнальных моделей того года. Но Эдельмен узнал абрис губ, подбородок. Это была она. Он купил журнал. Внутри было еще страниц двадцать ее фотографий. А на первой странице, где перечисляли фамилии всех моделей, было указано и ее имя: Рейчел МакНиколь.
Через три выпуска ее лицо вновь появилось на обложке, и потом еще месяца через четыре. В следующий раз, хотя ее фотографии не было на обложке, Эдельмен все равно купил журнал в надежде, что фотографии будут внутри. Может быть, даже в разделе женского белья. Чтобы сполна насладиться ее безупречными формами, от которых он просто стонал. Его надежды оправдались только частично. Но зато он был вознагражден коротенькой, на одну страничку, статьей про нее - восходящую звезду модельного бизнеса.
