— Вспышка немотивированной агрессивности. Это бывает. Мы примем меры. — Она скрылась в палате.
Валентин Петрович медленно пошел к выходу. «Если бы немотивированной!..»
Игорь посмотрел на часы. Сколько можно копаться! Перед ними прибыл шоп-рейс из Турции, и таможенники до сих пор возились с челноками. Он уже порядком отвык за эти годы от вечного шереметьевского бардака.
Пройдя наконец таможню, Игорь оказался в длинном живом коридоре: встречающие выстроились в три ряда, выхватывая из толпы прибывших своих родственников и знакомых. Игорь старался продраться через это препятствие, вежливо, но решительно отстраняя с дороги наиболее ретивых сограждан. Вдруг кто-то схватил его за плечо. Он обернулся, решив, что в суматохе его с кем-то перепутали, и увидел перед собой сияющие карие глаза Нади.
— Привет!
— Привет. — Игорь несколько оторопел. — Как ты здесь очутилась?
— Тебя встречаю.
— Да? А как ты узнала, что я прилечу этим рейсом? Я ведь собирался только завтра…
— Широкие связи плюс привлекательная внешность. — Надя как ни в чем не бывало взяла его под руку. — Пойдем? Мой «жигуль» на стоянке.
Машину Надя вела великолепно. Почти всю дорогу они поддерживали светский разговор. Надя расспрашивала про Париж, про общих знакомых. Игорь отвечал, а сам терялся в догадках — чего это ради она примчалась встречать его в аэропорт? Он ведь даже Ленке не сказал, каким рейсом прилетает, чтоб та не дергалась. У нее и так сейчас забот хватает.
Перед Кольцевой дорогой Надя поинтересовалась, словно между прочим:
— Куда тебя везти, к родителям или к твоей красавице?
— Вот вопрос. — Игорь усмехнулся. — К Ленке.
Надя спросила, не отрывая взгляда от дороги:
— Ты, конечно, знаешь, что у нее мать в больнице?
— Знаю.
— А знаешь почему?
Игорь посмотрел на нее:
— Что-то вроде нервного срыва?
— Что-то вроде. И знаешь причину?
Игорь пожал плечами:
— Ольга вообще-то не слишком здоровый человек. Ленка говорила, с ней и раньше такое бывало.
— Просто так?
— В смысле?
— Ну, если раньше с ней такое бывало «просто так», то в этот раз нервный срыв случился не на пустом месте.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Просто на этот раз была веская причина.
Игорь взял из пачки сигарету, прикурил и жадно затянулся.
— Темнишь ты, Надежда. Что случилось?
— А твоя… невеста тебе разве ничего не говорила?
Надя словно споткнулась на слове «невеста», вроде бы неумышленно, но так, чтобы Игорь заметил. Игорь заметил и досадливо поморщился:
— Да будешь ты толком говорить или нет? Лучше бы уж тогда и не начинала, пусть мне Ленка сама расскажет, что сочтет нужным.
— Какой же ты доверчивый, Игорек! — Надя усмехнулась. — И ты удовлетворишься той информацией, которую она «сочтет нужным» тебе выложить?
Игорь еще раз затянулся, выбросил в открытое окно сигарету, потом спокойно сказал:
— Останови машину.
— Ты что, спятил?
— Останови машину, дальше я и сам доберусь.
— Явно спятил! — Надя даже не сбросила скорость.
— Я не желаю сидеть здесь и выслушивать о Ленке всякие гадости, которые ты собираешься сочинить. Останови машину, я кому сказал!
— А иначе ты выпрыгнешь на ходу?
Игорь неожиданно резко подвинулся влево и попытался перехватить у Нади управление. Машина круто вильнула, и ее чуть было не занесло на встречную полосу. Надя поспешно нажала на тормоза. «Жигуль» по инерции проехал еще несколько метров, сполз на обочину и остановился.
— Дурак! — Надя чуть не плакала. — Мог машину разбить!
— Я же просил тебя остановить. — Игорь выбрался из «жигулей» и достал с заднего сиденья сумку. — Добром просил. Не послушала — пеняй на себя.
Надя тоже выскочила вслед за ним:
— Я хотела как лучше! Как тебе лучше, не мне! Ты, как дурак, потащишься к этой девке, а она о тебе и думать забыла!
Игорь, собравшийся было ловить машину, опустил руку:
— Что ты сказала?
— Что слышал! Знаешь, почему ее мать попала в больницу? Она застукала свою невинную дочку с твоим отчимом!
Игорь дернулся, как от удара:
— Врешь!
— Если бы! — Надя скорбно опустила уголки губ. — Мы были в гостях у Лешки Борзунова. Я уже собралась уезжать, пошла искать твою Леночку — не могла же я бросить мадемуазель-саму-невинность одну в этом вертепе! — и нашла эту невинность полуголую с твоим дорогим папочкой. Он у тебя, кстати, очень даже ничего, тебе не уступит.
