После ужина она долго и тщательно мыла посуду, убирала кухню, даже помыла пол. Славик сначала путался под ногами, пытаясь помочь и ускорить дело, но Лене удалось спровадить его в комнату. Однако тянуть время до бесконечности невозможно.
— Леночка, ты скоро закончишь? Я стелю постель, — крикнул Славик.
О Господи!
— У нас нет ничего выпить? — Славик снова возник на пороге кухни. — По случаю воссоединения нашей семьи.
— Нет. — Лена оживилась. — Может быть, сбегаешь купишь? Киоски у метро еще работают. — Какого-нибудь вина. Красного, ты же любишь красное?
— Хорошо.
Ну вот, еще повод оттянуть неизбежное. Как только Славик вышел за дверь, Лена сразу же набрала номер Игоря. Она не совсем понимала, зачем это делает. Ей просто хотелось услышать его голос. И вообще, чем ближе была перспектива отправиться с мужем в постель, тем быстрее из Лениной души испарялось чувство жалости к Славику. Два часа назад она не представляла, как скажет ему, что уходит к другому. А сейчас готова была отправиться к Игорю прямо тут же, только бы избежать объятий мужа.
Но Игоря дома не было. Оксана Антоновна желчно посоветовала ей заняться собственной семейной жизнью и оставить ее сына в покое. Ничего не ответив, Лена опустила трубку на рычаг.
Хлопнула входная дверь.
— Хорошего красного не было, я купил мартини! — возвестил Славик. — У нас лед есть?
— Есть, — машинально ответила Лена.
— Сейчас сделаю мартини со льдом. Будешь?
— Да. — Лена поднялась со стула. — Я пошла в ванную.
Сначала она долго стояла под горячим душем, подставляя лицо упругим струям. Потом долго и тщательно намыливала тело, взбивая гель в радужную пену. Вот так бы и провести всю ночь в ванной под теплой водой!..
— Леночка! Ты там не утонула? — Славик попытался открыть дверь, но она предусмотрительно задвинула щеколду.
— Сейчас выхожу, — сказала она со вздохом.
Выключила воду, потянулась за полотенцем — и вдруг низ живота пронзила боль. Лена согнулась пополам и села в ванную. Боль отпустила. Лена попыталась подняться на колени и дотянуться до щеколды, когда увидела, что вода, оставшаяся на дне ванны, стала красной. Она испуганно приподнялась — кровь хлынула из нее, как из открытого крана. Она закричала.
Дальше все происходило как в дурном сне. Сильные удары в дверь: щеколда не выдержала и сломалась. Испуганное лицо Славика, склоненное над ней. Потом «скорая», молодая грубая докторша в белом халате. Ее куда-то везли на каталке. Потом было гинекологическое кресло, покрытое рыжей клеенкой.
— Дайте ей дозу побольше, не бойтесь. Вы же видите, в каком она состоянии.
Шприц вошел в вену. Перед глазами кружились в диком хороводе яркая лампа операционной, лица врачей, темный квадрат окна… И все провалилось в темноту.
Лена пришла в себя утром. Ярко светило солнце, она лежала в большой белой палате — вроде бы на шесть человек. Или на восемь? Слева две кровати стояли пустые, а справа…
Лена приподнялась на локте, чтобы осмотреться.
— Проснулась? Лежи, лежи, — прикрикнула на нее девушка с соседней постели, крашеная блондинка лет тридцати. — Еще не оклемалась.
Лена откинулась на подушку.
— Тебя ночью привезли, спящую красавицу. Кажется, они перебрали с анестезией. Вкатили тебе лошадиную дозу, потом не знали, что делать.
Анестезия… Операционная с яркой белой лампой… Черное окно… Лена все вспомнила.
У нее не будет ребенка.
— Ну, чего ревешь? — опять прикрикнула девушка. — Тебе сейчас нельзя нервничать, только хуже будет. Подумаешь, выкидыш! Со всеми случается. Муж есть?
Лена кивнула.
— Ну так еще сделаете! Тоже мне проблема. У тебя первый, что ли?
— Да…
— Сейчас бабы хлипкие пошли. Родить в простоте не могут. Сначала от бесплодия лечатся, потом на сохранении чуть не девять месяцев лежат. А уж выкидыши у каждой второй. Раньше вот всю беременность нормальная баба в поле работала, потом на меже рожала, ребенка — в подол и своими ногами до хаты. Нам-то, конечно, такое и не снилось.
— А вы здесь… с чем? — робко спросила Лена.
— Да с тем же.
— А у вас тоже первый? — сказала Лена и поняла, что сморозила глупость.
Блондинка рассмеялась. Смех у нее был низкий, раскатистый, с хрипотцой.
