Это не поможет, говорю я, но его огромные руки, которыми впору дробить камни закидывают мою голову и вливают бардовую жидкость мне в горло. Я давлюсь, но труп-доктор меня не отпускает.
- Это должно помочь от твоей зеленой дряни! - говорит он, когда последняя капля марганцовки оказывается в моем желудке.
Послушайте мистер Борге, обращаюсь к нему, я не могу умереть, может это и есть наказание. Я стреляю себе в голову, но через секунду оказываюсь в трех метрах от того места, где разворотил себе голову. А последний раз, я возвращался в тело целые сутки. Но я не умирал, хотя очень этого хотел. Я был там, и это единственное, что меня держало. Ты тонешь в моих глазах, а пустой автобус продолжает путь по мертвому городу... Я возвращался там, где и начинал, и каждый раз оттирал кровавое пятно оставленное после себя. Поэтому вы никогда не вскроете меня как тряпичную куклу. И меня возвращает не "Нокс" меня возвращает моя память. Это как ключик, карта. Я не отдам этого "Ноксу"...
В кабинет врываются Скольд и Катрин. Они мокры с головы до ног. Прошло слишком много времени, чтобы я успел про них вспомнить.
- Мать твою, молокосос, весь город на ушах. "Нокс" ищет тебя, он ищет нарушителя.
- Братья Гримм устроили дикую вечеринку в "Асфальтированном рае", чтобы он не унюхал тебя... - говорит Катрин и бросает мне на измазанные зеленой рвотой колени мой фото-робот. Мое лицо испугано, и настоящее, и то, что на бумаге. Внизу подпись: ЭЙ, ДЕТКА! Я ВЫШЕЛ НА ТВОЙ СЛЕД, МЫ СКОРО ВСТРЕТИМСЯ!
*
"Нокс" переливается всеми красками, на которые способно человеческое сознание. Курт отделяется от тела, и наконец-то за два последних дня его не волнует, что творится там, в вечной ночи. Его разорвало на части от "цифрового шока", пуская слюни, он вырывается из своей оболочки и пролетает над клоповником, где в тесноте измученного тела Нокс-наркомана он стартовал. Дэйви ушел давно. Он, возможно, рыщет в пределах своего порно сознания, и готов, или уже трахается с выдуманной шлюхой, что создал "цифровой шок". Плевать, сейчас ему нет дела до Дэйви! Он свободен от правил "Нокса", и его волнует его собственный кайф.
"Нокс" переливается всеми красками, на которые способна вечная ночь. Клоповник потерялся в сильном сиянии, что сочится из надтреснутого пола. Курт крутится над источником света и глотает энергию, что идет отовсюду. "Цифровой шок" превращает Нокс-наркомана в губку, что впитывает в себя все, что доходит до пределов его видимости. Его ломает на части, а потом собирает снова, и это невообразимое удовольствие. Курт чувствует, как его кости трескаются, хрустят как дешевые чипсы, и эта боль превращает его в раба. Еще, дайте мне еще, как хорошо!!!
- Еще, - кричат его сорванные губы, и полуослепшие глаза наблюдают, как "Нокс" переливается всеми красками, на которые способен "цифровой шок". Курт умирает и воскресает снова и снова, в потном теле, измазанном испражнениями и слюной, сломленном заразой и ломкой. Его поедают крысы, но он знает, что крыс больше нет в "Ноксе". Но "цифровой шок" дает ему и крыс. На, жри это! Твое тело также вкусно, как и воздушная вата на карнавале в Сан-Франциско.
Ему еще рано возвращаться в тело. Он кружит над собой. Ему кажется, что его тело разлагается, и распадается на куски. На ноге сидит "цифровой лишай" и поедает еще теплое мясо, но бестелесная оболочка, кружащая над телом, не может согнать зеленую гадость. Курт начинает вопить, но его крик не исходит, а просто поглощается внутри переливающегося "Нокса", и ему становится сладострастно от того, что он вернется в покореженное тело, изуродованное бактериями, чья природа это галлюцинация и наркотическое опьянение. Он умирает снова и снова. Зеленые насекомые "цифрового шока", эти маленькие каннибалы продолжают свое дело. Они едят его снова и снова! Кожа... Этот тонкий слой защитной пленки, весь съеден!
"Нокс" переливается всеми красками, на которые способна вечная ночь, и Курт покидает клоповник. Взмывает высоко вверх под самый черный свод ночи. Он видит город как на ладони, и не видно ему конца и края. Огромная река, сломанная в трех местах поворотами, разрывает город на две части. "Слезы тряпичной куклы" вскипают, пенятся и Курт пролетает по самой кромке воды, и наблюдает за рыбой, что мечется вокруг шевелящегося мешка, в котором кто-то сидит. А потом, его снова подбрасывает в самый верх. Он видит весь город как у себя на ладони. Дома, пустые дома, стоят в километре от "Асфальтированного рая", но музыка доходит до пустых окон, и остается там. Что-то шевелится, и вибрирует в таинственных стенах заброшенного района, где обитают сталкеры. Курту страшно, и он отводит взгляд. У порога воет собака. Фонари на улицах в центре "Нокса" освещают прохожих. Высокие, разрывающие темноту они освещают людишек. Человечки похожи на ползающих насекомых. Все идут куда-то, не останавливаясь, а Курта это вдруг так выводит из себя, что он начал злиться! Он берет одного прохожего, что сейчас для него не больше жука, и давит его двумя пальцами. Слабый писк, и уже пахнет кровью и одеколоном. Потом он давит еще двух прохожих, что не успели спрятаться от его безумия, но это ему надоедает, и он просто летит по городу.
