- Эта сучка здорово живет, - говорит первый человек в грязном плаще с капюшоном, низкий с грубым голосом, - жрать рыбу три раза в неделю!
- У нее должно быть много кредитов! - говорит второй, вываливая содержимое шкафов на пол. - Ты где их прячешь?
Маленький, грязный наркоман с пустым взглядом ковыряется в вещах Мэнди. Его тонкие пальцы трогают ее белье, он вытирает им свое лицо. Извращенец, будь ты проклят! Урсула плачет, и слезы скатываясь по ложбинкам морщин, остаются на губах. Она их слизывает, и снова плачет. За пеленой слез, Урсула уже ничего не видит, только два грязно-коричневых пятна, что присутствуют в квартире.
- Я не ем ничего кроме похлебки, оставьте меня умереть! - просит Урсула, но ее вопль тонет в шуме двух копошащихся Нокс-наркоманов.
Она это сосредоточие боли, где эпицентром является грудь, из которого торчит нож. Кровь обжигает и течет вниз. Старая женщина медленно сползает на пол, и пытается выдернуть нож. Ее руки слишком слабы, она дергает один раз, но невыносимая боль отдается по всему телу. Нож торчит там же, куда его с силой всадил подонок в плаще с капюшоном. Все крутится как в кино: звонок в дверь - наверное, мистер Борге решил отведать ухи, ему следует деликатно отказать - она подходит и открывает - два грязных, изможденных, больных лица, синие глаза - наркоманы от ломки одурели, один бьет ее по лицу кастетом; второй, высокий, делает резкое движение - что-то острое, слишком острое, как показалось Урсуле, разрывает ткани ее тела, и ломает кости - противный хруст и она отлетает к стене - двое закрывают дверь. Тепло расползается!
- Мы следили за тобой старая сука, ты таскаешь рыбу! У тебя слишком много кредитов, как для тебя одной! Скажи где они, и мы вызовем для тебя докторов!
Но Урсула повторяет одну только фразу: Я не ем ничего кроме похлебки, оставьте меня умереть! Наркоман в плаще с капюшоном бьет ее по лицу и с силой вырывает нож из груди. Потом бьет еще раз, с большей силой, но кажется, старуха уже не реагирует. Лишь стеклянный взгляд, который буравит преступника. Слеза застывает на глазнице, и больше никуда не стекает. Слезы остаются на глазах. А Урсулу принимает "Нокс". Ей так кажется, она чувствует смерть! Она скоро воссоединится со своей дочерью, мертвой дочерью, чьей могилой стала "Слеза тряпичной куклы" и ненасытные брюха рыб. Мэнди, мама любит тебя! Мама хоронила бедных рыбок, чтобы и ты могла почувствовать землю, а не загрязненную токсическими отходами реку. МЭНДИ, ДЕТКА ТЫ ПОСТУПИЛА В ГАРВАРД! "НОКС" СЧАСТЛИВ ЗА ТЕБЯ, КАК И ТВОЯ МАМА. МОЙ ПОДАРОК ЭТО 5000 КРЕДИТОВ. ТЫ ЗАСЛУЖИЛА ЕГО! В голове всплывает открытка, которую прислал "Нокс", ведь Мэнди такая умная девочка, она заслужила хорошее образование, и она будет хорошо учиться. Ей там восемнадцать лет, с косичками за ушами, в голубом платье. Она там улыбается, она там живая. Урсула еще так молода, морщины только от улыбки и радости за Мэнди! "Нокс" подарил девочке надежду. Она держит открытку, и знает, что через неделю Мэнди погрузится в знания. Но через три дня ее убьют и бросят в реку...
Урсула ждет, когда он заберет ее. В этом доме не осталось ничего для нее дорогого. Нокс-наркоманы растоптали ее прошлое.
- Ищи Курт, ищи эти долбаные кредиты! - говорит маленький грязный наркоман. Он бродит по комнате, и заглядывает в шкафчики, сбрасывает полки, рвет страницы в книгах, бьет посуду. Урсула слышит звуки, хоть она одной ногой в небытии.
- Я уже сомневаюсь, что они у нее есть! В этой дыре не найдется еды даже для тараканов! - говорит Курт.
- Я не ем ничего кроме похлебки, оставьте меня умереть! - говорит Урсула в третий раз и падает лицом на пол. Кровь стекает из раны, падает большими каплями и каменеет. Тишина. Звук резко сменился бездонной тишиной, будто насильно выдернули из розетки кричащий на всю громкость телевизор! Урсула умерла!
...комната покрывается непроглядным мраком, но глаза так четко реагируют на контуры, очертания предметов, запах вкусной еды, на запах ее дочки. Живой Мэнди! Урсула сидит в кресле и рассматривает открытку, что принесли по почте. Старая кляча Глорис таскает каждый день письма, но очень часто оставляет их на пороге, и ветер сносит их к соседним домам. Но открытка не улетела, она словно приросла к порогу. Такая тяжелая, и странная. Исписана ровным подчерком, будто сам "Нокс" соизволил вывести буквы на глянцевой поверхности открытки. Урсула вздрогнула! Так и есть! Она помнит, когда-то такое уже было; в груди отдается слепая, давящая боль, взявшаяся непонятно откуда, и Урсула плачет.
