– Пиотр, – заговорил Шукальский натянутым голосом и, разгуливая по склепу, то скрывался в тени, то выходил из нее, – я не знаю, что делать. Я разрываюсь между желанием спасти себя и обязанностями перед пациентами в больнице. Меня беспокоит судьба Алекса и Катарины. Если бы я как-то мог увезти их отсюда…
– Ян, без вас ничего не получится, и вы это знаете. Если они попытаются бежать сами, то им не выжить, а кто, по-вашему, может вывезти их из Зофии? Если не хотите спасать себя, то спасите этих двоих. Бегите!
Шукальский сцепил пальцы и поднес их к губам.
– Пиотр… – сдавленно произнес он.
– Слушайтесь меня! – Священник вскочил на ноги и положил свою крепкую руку на плечо друга. – У вас мало времени. Вы же знаете, что Мария написала это, чтобы предупредить вас о неминуемой опасности, а не для того, чтобы удовлетворить ваше любопытство. А если в распоряжении Мюллера сейчас оказалась возможность провести реакцию связывания комплемента, то вы понимаете, что времени у вас не осталось. Ян, собирайте свою семью. Вы погибнете, если останетесь. То же случится с вашей женой и ребенком. Вы думаете, Шмидт будет церемониться с Катариной, когда…
– Но бежать! – воскликнул Шукальский, оборачиваясь. – Бросить своих пациентов!
– Они не лишатся ухода. Медсестры ведь остаются на месте. Русские сейчас уже близко. Кто знает, что случится, когда они придут сюда?
Вайда улыбнулся через силу.
– А как же вы, Пиотр? А что если они узнают о вашем участии в этом розыгрыше?
Вайда через силу улыбнулся.
– А кто сможет донести им? Ян, здесь никого не останется, кто мог бы донести на меня. Я в безопасности. Так что видите, мой добрый друг, вам надо бежать отсюда хотя бы для того, чтобы спасти мою шею. Поймите, вы представляете для меня слишком большую опасность. Они начнут пытать вас, чтобы выяснить, кто еще…
– Хорошо! – прошептал Шукальский.
– Немедленно отправляйтесь домой, в больницу не заглядывайте, соберитесь в путь и уходите отсюда. Катарине ничего не говорите. Просто скажите ей…
– Пиотр, Катарина не станет задавать вопросов. Если я скажу, что мы должны уйти, она не будет возражать.
– Я заберу вашу машину у больницы и заеду за вами.
Дитер Шмидт, только что закончивший обед, вышел на ступени городской ратуши и взглянул на площадь. «Как тихо, – подумал он, – как скучно и тихо». Весенний вечер выдался теплым и сумеречным, его наполняли острые запахи тысячи цветов. Дитер Шмидт пожалел о том, что не может ослабить галстук. Униформа становилась тесной и, взглянув с отвращением на свой выступающий живот, он пробормотал:
– Здесь только и дел, что сидеть и есть. Я три года торчу в одном и том же дерьмовом месте, а русские уже почти подошли к польской границе.
Комендант гестапо предавался чувству жалости к собственной персоне, когда к нему подбежал сержант из службы связи с сообщением, полученным по телетайпу.
«КОМЕНДАНТУ, ЗОФИЯ. ГАУПТШТУРМФЮРЕРУ СС ДИТЕРУ ШМИДТУ:
АРЕСТУЙТЕ И ЗАДЕРЖИТЕ ДЛЯ ДОПРОСА ДОКТОРА ЯНА ШУКАЛЬСКОГО И ДОКТОРА МАРИЮ ДУШИНЬСКУЮ. ПРИБЫВАЮ ЗАВТРА УТРОМ.
ШТУРМБАННФЮРЕР СС М. ГАРТУНГ»
Последний раз Дитер Шмидт испытывал столь полное удовлетворение и радость, когда в берлинском штабе гестапо получал повышение по службе и благодарность вышестоящего начальства за отличную работу. Но даже это бледнело в сравнении с тем, что он испытывал, читая послание Гартунга. Наступило самое чудесное мгновение в жизни Дитера Шмидта.
Он чуть не вскрикнул от счастья, когда устремился вверх по лестнице штаба и начал выкрикивать команды, чтобы собрать своих людей. Коренастый комендант уже представлял в своем воображении наказание, какое учинит Шукальскому.
Максимилиан Гартунг взял срочное увольнение из Майданека, объяснив, что он в Зофии не успел кое-кого ликвидировать.
Он прибыл в Варшаву в полночь, забрал Фрица Мюллера, двух солдат и поехал в Зофию. В его голове уже отчетливо возникали видения мести.
В два часа ночи Дитер Шмидт петушиной походкой вышел из нацистского штаба и сел в ждавший его «мерседес». Получив телетайпное сообщение, он расставил людей вокруг дома Шукальского и предупредил своих служак, что ночью предстоят аресты. Вооруженная группа солдат ждала позади штабной машины. Полная луна ярко освещала городскую площадь, придавая собравшейся группе зловещий вид. По его приказу, машина с сопровождением отъехала от здания и торжественно направилась к дому Шукальского. Шмидт был так взволнован мыслью, что заполучит врача, что едва сдерживался.
