— Но это лишит нас необходимой информации, — осмелился заметить Джузик.
— Я сказал, что полёты отменяются! — закричал на него Круин. — Если я прикажу окрасить корабли в бледно-розовый цвет, они будут окрашены в бледно-розовый цвет. Здесь командую я!
— Как прикажете, сэр.
— Завтра я лично осмотрю весь отряд. Известите об этом командиров.
— Слушаюсь, сэр.
Джузик отдал честь и направился к выходу.
В дверях он столкнулся с Фэйном, Кальмой, Партом и Хефни.
Воспитатели и психологи рассказывают
Фэйн:
— Занятия проходят успешно. Но туземцы не проявляют особых способностей к языку, и мы общаемся в основном при помощи жестов. Требуется ещё продолжительное время на то, чтобы они освоили гульдский язык в той степени, в которой это нам требуется. (Круин отметил про себя, что Марва Мередит говорила достаточно бегло по-гульдски и что воспитатели и психологи выглядели намного бодрее и жизнерадостнее, чем во время полёта. Он даст им ещё неделю срока, решил Круин. Не больше!)
Хефни:
— Туземцы высокоцивилизованны в житейском отношении, но весьма примитивны во всём остальном. Так, например, в доме у Мередитов — все удобства, включая даже цветное телевидение. Многие вещи просто недоступны нашему пониманию. Представьте себе: их никто не принуждает работать, и тем не менее они почти всё время отдают работе. Они утверждают, что в работе они находят удовлетворение.
У них много фабрик и заводов, и они не простаивают ни одного дня. Взять для примера город Вильямсвилль, в часе ходьбы от дома Мередитов. Там есть обувная фабрика, и дочь хозяина, Марва, работает там три дня подряд. Она сказала нам, что это доставляет ей удовольствие. Они посылают готовую обувь в соседний город, а оттуда им поставляют кожу. Каждый работает в меру своих способностей. Мы узнали, что в другом близлежащем городе строят воздухоплавательные машины. У них прекрасные посадочные площадки почти в каждом городе.
Я спросил, есть ли у Мередитов своя летающая машина. Они ответили, что у них пока нет таковой. Но они могуг сделать телезаказ, и рано или поздно они получат машину. Либо новую, либо подержанную.
Единственное наказание — смерть
На следующий день Круин снова встретился с Мередит. После нового разговора с девушкой он поднялся по лестнице на свой флагманский корабль, прошёл в свою каюту и вызвал Джузика.
— Капитанам привести корабли и экипажи в полную боевую готовность! — приказал Круин.
— Что-нибудь случилось, сэр?
— Я приказываю объявить состояние боевой тревоги! — в гневе проревел Круин. — Вот тогда мы и посмотрим, случилось что-нибудь или нет!
Круин снял шлем и со злостью бросил его на стол.
Джузик вышел. Он вернулся не скоро. Весь его вид выражал растерянность и крайнее беспокойство.
— Разрешите доложить: восемнадцать человек отсутствуют, сэр, — мрачно отрапортовал он.
— Как долго их нет?
— Одиннадцать из них сегодня дежурили в утренних нарядах.
— Значит, остальные семь отсутствуют со вчерашнего дня?
— Боюсь, что это так.
— И никто не счёл нужным доложить мне об этом?
— Так точно, сэр, — после некоторого замешательства ответил Джузик.
— Обнаружили ли вы ещё что-либо, о чём я не был поставлен в известность?
Джузик молчал, видимо не решаясь сказать правду.
— Я жду вашего ответа!
— График дежурства нарушается регулярно. Эти люди опаздывают не в первый раз.
— Сколько капитанов кораблей знали об этом, но не доложили мне?
— Девять, сэр. Четверым из них я приказал явиться к вам для объяснения.
— А где остальные пять?
— Они в числе отсутствующих, сэр, — ответил Джузик и облизнул свои пересохшие от волнения губы.
— Вот как?! Что же, тем, кто оказался на месте, повезло. Остальные виновны в дезертирстве перед лицом врага. Наказание может быть лишь единственным.
— Так точно, сэр! Но, принимая во внимание обстоя…
— Никаких обстоятельств! Единственное наказание — смерть.
Ночной финал
Круин с нервозностью ждал возвращения отсутствующих. Просто необходимо расстрелять их! Это будет хорошим уроком для других. А что, если они не вернутся? Наверное, в эти минуты они наслаждаются компанией, пищей, смехом в чьём-нибудь доме. Посмотреть бы на них сейчас: что осталось от печати космоса на их лицах? Какой огонь горит в их глазах? Если они не вернутся, кого он будет наказывать? Какое-то странное чувство завладело Крупном. Он смотрел в иллюминатор. Скоро он увидит, как в сопровождении конвоя на площадку опустится первый нарушитель. Где-то глубоко в лабиринтах его души зародилась новая, неожиданная для него самого, идущая вразрез со всеми его представлениями о долге надежда, что они всё-таки не вернутся.
