Небывалое бывает. Вчера самый великий, непокорный, героический и образованный народ. Сегодня — броуновская масса ничтожных, забитых, униженных, эгоистичных и мазохиствующих особей. Что произошло с Россией, с русскими за какую-то десятилетку? Как получилось все это, кому и за счет чего удались столь шустрая вивисекция и фантастическое вырождение богатырей в калек, кормильцев в попрошаек, защитников в предателей, хозяев в лакеев, гордости в раболепие, великодушия в мелочность?..
Великому народу не просто отшибли память, у него выжгли последки элементарного чувства самосохранения, в том числе навыки критически и логически мыслить, сравнивать, сопоставлять и делать разумные выводы. Обитатели «этой» страны напрочь забыли все, чему их последовательно учили в школах, разжевывая вековую правду о язвах и ужасах капитализма. Огромному большинству как будто ампутировали память, и оно уже не только не удивляется, но и не протестует, получив куда более абсурдную и страшную модель общественного устройства — ХАПИТАЛИЗМ (от слова хапать). Экс-советские люди нежданно-негаданно проявили неспособность вспомнить и применить опыт и законы борьбы с несправедливым строем, наработанные героическими предками.
«Пятая колонна» Ельцина, Гайдара и Чубайса без масштабных военных действий нанесла Стране Советов демографический и хозяйственный ущерб, сравнимый с уроном от многомиллионной гитлеровской армии. Эта команда ежегодно корнает страну на миллион душ, а народ-победитель молча и смиренно мрет…
У русского народа и его потомков отняли самый справедливый в мире КЗоТ, навязывая крепостничество и безработицу. Лишают его жизни по имени родная земля, что пущена в рыночный оборот, а он лишь сматывает с ушей отравленную лапшу и глотает, давясь, но не жуя. Он верит «сказочкам» о том, что благодаря трудовому кодексу вместо КЗоТа ему гарантировано светлое будущее. Его кормят байками о социальном партнерстве, воплощенном в трехсторонних соглашениях между властью, работодателем и защитниками работников — профсоюзами и рабочими организациями. И «народ» не в силах уличить демагогов в подмене смысла. Он не понимает, что, во-первых, «работодатель» — это на самом деле эксплуататор, наниматель и, если резко, но честно, работоотбиратель! Что он быстрее отнимет работу, чем ее даст!
Во-вторых, какое может быть партнерство между работодателями (эксплуататорами) и работниками (эксплуатируемыми)? Ведь в социальном плане подобное «партнерство» верхов и низов напоминает иную комбинацию (когда верх покрывает низ). И партнерство это совсем другого свойства, отнюдь не любовного.
В третьих, соглашение бывает трудовым: опять же между верхами и низами. Но когда здесь присутствуют посредники (в лице профсоюзов и рабочих организаций), обязанные защищать низы, то, подписывая такое соглашение, эти защитники работников как бы подписывают трудовой контракт с верхами. И тем самым признают, что работают на верхи по договору-соглашению. Такого нет в самых благополучных странах Запада.
В четвертых, малоудачное слово «соглашение» нередко ассоциируется и с сугубо политическими деяниями мало порядочного, унизительного и даже преступного свойства. Как-то: сепаратное соглашение (Мюнхенское), тайный пакт, соглашательская позиция. Соглашение — это всегда компромисс между совестью и степенью отпущенной тебе свободы, и для разных сторон это соотношение различно. Для первой, работодателя, соглашение — это почти победа, а для второй, работника и его защитника, — капитуляция. В которой побежденный путем закамуфлированного пресмыкательства, а не борьбы, выторговывает ничего радикального не дающие поблажки (даже не права, льготы или гарантии). Для работника и его представителей соглашение (по сравнению с гарантиями КЗоТа) — это разновидность барской. уступки, по сущностному содержанию узаконивающая всеволие и каприз победителя, идущего не на компромисс, а на милость и подачку слабому. Причем в зависимости от личного великодушия, которого, кстати, может и не быть. А это что угодно, но только не договор, закрепляющий рав-ность прав, обязательств и ответственности.
