– Мы очень вам признательны.
– Не стоит благодарности. Мне хотелось бы сделать больше. – На самом деле ей хотелось бы сделать меньше.
– Нам всем хотелось бы сделать больше, – заметил Джеффри, который был невыносим.
На минуту Эллен позволила себе, чтобы откуда-то из глубин ее души поднялось безграничное отвращение к Джеффри. Будь Рут моей матерью, подумала она, как не раз думала прежде. Но потом склонила голову в сочувственном кивке. Было трудно подобрать слова. У Джеффри был вид человека, еще не оправившегося от какой-то неизвестной болезни. Он двигался как будто под водой. Направившись к лежавшей возле дома тачке, он приподнял ее и снова бросил. Он страдал, и Эллен поняла, что именно этого от него ждала, и испугалась, что расплачется.
Из дома вышел Филип.
– Эллен! – крикнул он.
Он был похож на мать: те же легкие волосы, та же молочная округлость щек и широкая улыбка. Младший в семье, он так до конца и не покончил с недостойной защищенностью своего положения. При данных обстоятельствах его обязанность быть ласковым и веселым оказалась для него тяжкой ношей. Он обнял Эллен и не сразу ослабил объятия. От него пахло свежим бельем. Когда он ее отпустил, то улыбался – но грустно и приятно. Он протянул ей руку. Простить Филипа было гораздо легче, чем брата.
– Мне кажется, вы член нашей семьи, – сказал он, когда Джеффри ушел за дом. – Как будто вы наша сестра.
Эллен предпочитала эту роль роли ангела. Она пожала ему руку.
– Не могу себе представить… – начала она и замолчала, потому что могла себе представить.
Они зашли в дом посмотреть, там ли кошки.
В доме было чисто, но некоторые вещи исчезли: длинный диван в гостиной и плита на кухне. Потемневшая стена за ней потрескалась, как после пожара. Со стен исчезли картины и фотографии, гостиная была полна похоронными цветами. Эллен послала свои в похоронное бюро и теперь пожалела об этом. Любимое кресло Рут теперь стояло там, где раньше стоял диван. Оно казалось потрепанным и выцветшим, как будто долго простояло на улице в жару. Обеденный стол был завален бумагами. Филип обвел их рукой и сказал:
– Полиция все это не взяла. Хотите чаю?
Эллен видела через окно, как Джеффри возится в саду. Он не без труда выпалывал сорняки из травы или, возможно, саму траву. Море у него за спиной было мокро-зеленым.
– Вы продаете дом?
– Конечно. – Затем, чтобы смягчить бесповоротность приговора, Филип прибавил: – Да. – Он позвал кошек по именам, но без уверенности в голосе, и они не пришли.
На кухне он казался совершенно растерянным. Открывал и снова закрывал шкафчики, медленно хлопая дверцами, искал чашки, чай и сахар. Эллен села за обеденный стол, стараясь не смотреть на лежавшие там бумаги. Когда чайник закипел, она сказала:
– Я слышала, брата Фриды нашли. Это хорошие новости.
– Он был ее любовником, – уточнил Филип, возясь с молоком.
– Ох, я почему-то думала, что братом. Тогда все ясно.
– В каком смысле?
– Ну, почему она так просто… согласилась. Она не выглядела злодейкой.
Эллен показалось, что она напрасно упомянула имя Фриды, прозвучавшее как заклинание в этом пустеющем доме.
Но Филипа это, кажется, не покоробило.
– Вы ведь видели ее, верно?
– Один раз, – ответила Эллен.
Она вспомнила, как Рут и Фрида стояли рядом, словно влюбленные, и как эта близость смутила, а потом обеспокоила ее. Казалось, с того дня, когда она встретила Рут в городе, прошла целая вечность.
Филип поставил кружки на стол и локтем отодвинул бумаги в сторону. Потом выглянул в окно, выискивая глазами брата.
– Я прилетел только вчера, – сказал он. Потом, подойдя к двери, крикнул: – Джефф! Чай!
Джеффри выпрямился, поднес руку ко лбу и всем телом дал понять, что не придет. В руке у него был моток колючей проволоки.
Филип повернулся к Эллен, послушно пившей чай:
– Я вылетел из Гонконга первым же рейсом. А Джефф здесь с пятницы.
– Жаль, что я не знала. Я бы принесла ему поесть.
Филип сел:
– Знаете, что мы нашли среди этих бумаг? – Он указал на стол. – Письма от мужчины, которого она знала на Фиджи. Любовные письма, совсем недавние, большинство из них не распечатаны. Вы знали, что она жила на Фиджи? Наверное, поэтому она покрасила волосы. Джефф позвонил ему, он будет на похоронах. Вы придете, да? Его зовут Ричард. Он к ней приезжал и, конечно, видел Фриду. Все ее видели, кроме нас. – Он подул на чай. – Как она выглядит?
