— Можешь салфетку со столика снять, все равно она сигаретой прожжена.
Салфетку бандит завязал на два узла, после чего заподозрить, что он несет в грязной, прожженной салфетке деньги, было уже невозможно.
— Ну, все. Если что, звони, знаешь, где найти Ладони Боцмана и старшего из бандитов встретились. С двумя другими Боцман не прощался, будто бы считал их людьми второго сорта, не достойными даже его прикосновения.
— Найду. Работа скоро появится. Только ты не залегай на дно.
— С вашими расценками надолго не заляжешь.
— А ты не на расценках, а на обороте поднимайся, Дел-то теперь невпроворот, самый выгодный бизнес сейчас — это гробами дорогими торговать. Каждый день кого-нибудь из состоятельных отстреливают.
— Не думаю, что парню, который за рулем «Волги» сегодня сидел, дорогой гроб кyпят, — усмехнулся бандит и пристально посмотрел в глаза Боцману.
Обычно с наемными киллерами расставались подобру-поздорову, заплатив деньги, и старались как можно скорее забыть об их существовании Но каждый, решившийся взять деньги за убийство, понимает, заказчик плохо спит, если знает, что где-то на свободе разгуливает человек, совершивший убийство согласно его воле, его желанию.
Даже если убийца осторожен и не словоохотлив, где гарантия, что его не прихватит милиция на каком-нибудь другом деле и он не заговорит? Человек, убивающий сам, всегда готов к тому, что и его попытаются убить, чтобы слова, сказанные на прощание: «Я навечно забыл то, о чем мы говорили», стали правдой, суровой и жестокой.
Боцман глаз не отвел, смотрел напряженно, но твердо.
— Испытываешь? — сквозь зубы проговорил он.
— Испытываю.
— И что?
— Не знаю, — пожал плечами бандит, — не нравишься ты мне.
— А ты мне, думаешь, нравишься?
Боцман закрыл за подрывником дверь и тут же глянул в зеркало, висевшее на стене, пыльное, давно не мытое.
Увидел свое спокойное лицо, и волнение, поднявшееся было в душе, немного улеглось.
— Никто не узнает, — прошептал он. — Никто, — и губы его растянулись в улыбке.
Трое бандитов сели в машину, и она тронулась с места.
А Боцман тем временем толстым загрубевшим пальцем тыкал в кнопки на панели сотового телефона.
— Слушай сюда, — бросил он в трубку, удостоверившись, что говорит с тем, с кем надо, — клиенты уже поехали.
— Не боись, не упустим.
Для ликвидации группы киллеров Боцман не пожалел сил, выделил шестерых лучших своих людей, которые и знать не знали, кого им сегодня предстоит убить.
Толик — мужчина с короткой стрижкой седеющих волос — напряженно всматривался в зеркальце заднего вида. Два молодых, крепко сложенных парня, Сашок и Шурик, играли в карты на заднем сиденье.
— Что ты, дурак, какую карту себе под конец игры оставил?
— Мое дело! Что хочу, то и оставляю.
— Но так же не играют!
— Так выигрывают, — парень сгреб разбросанные по ковровому чехлу карты и принялся тасовать колоду. Руки его двигались натренированно, ловко. Атласные карты змеились в его пальцах.
— Тише, придурки! — зашипел на них седеющий мужчина, лишь только заметил синий «Форд», появившийся на горке.
Машина, в которой он сидел — белый «Ситроен» — стояла на площадке для дальнобойных машин. Неподалеку вовсю дымил мангал, от аппетитного запаха хотелось есть.
— Погоди, Толик, кажется, и они сворачивают.
Толик пригладил седой ежик и выключил двигатель.
— Точно!
«Форд» заехал на стоянку, и подрывник подбежал к мангалу:
— Три порции, да побольше.
— Тут есть будете или с собой берете? — шашлычник застыл с двумя пластиковыми тарелками в руках.
— С собой.
Толик слушал доносившийся до него разговор. В сторону «Форда» открыто он не смотрел.
— Они здесь не надолго, едем! Дорога-то одна, все равно нас не объедут.
Парень на заднем сиденье, пригнувшись, принялся шептать в рацию, сообщая второй машине, что у шашлычной произошла задержка, но вскоре машины поедут. Белый «Ситроен» опередил «Форд» на целый километр. Лишь изредка можно было увидеть в зеркало заднего вида микроскопическую синюю точку на сером полотне дороги.
— Кто они такие? — позевывая, спросил Сашок — любитель нестандартной игры в карты.
— Хрен их знает! — пожал плечами Толик.
