- Да я не пугал, я поздоровался только, - оправдывался Вахрушев.
Примус, вздрагивая, совершил свою миссию по открытию ларька и трое друзей вошли внутрь. Да, это была цельная и дружная компания, поскольку каждый, не вступая в сговор с остальными, занялся своим делом. Вахрушев выбросил вон из ларька помятые ведра на коромысле и пристроил на их место чудодейственную сумку Анчоуса. Сам Анчоус уже пристально разглядывал высокие белые баки с пивом, пробуя краны и постукивая по манометрам. Но Примус вел себя еще более удивительно. Он достал из рюкзака белый фартук и белые же нарукавники и с важным видом надел это на себя, не забыв увенчать голову белоснежным колпаком.
- У сеструхи спер, - сообщил он друзьям, - А нарукавники весь вечер из наволочки шил…
Следующим на свет из рюкзака явился крупный фарфоровый месяц. Хотя глазурь в нескольких местах откололась, на его вогнутой части угадывались большие грустные глаза, а красногубый чувственный рот обхватил электрическую лампочку. Месяц выглядел устало и потерто, настоящий верный страж детского сна, который в эту ночь был мобилизован для выполнения боевого задания. Примус выскочил из ларька и прикрутил месяц взамен давно погибшей лампочки над окошком. Месяц бледно и загадочно засиял, и, пользуясь его светом, Вахрушев избавил торговую точку от бутерброда с селедкой.
- Зачинаю священнодействие! – сообщил Анчоус и нажал кнопку.
В пивных баках раздался тяжкий стон, хрип и мурлыканье. Кажется, там пробуждалось нечто потустороннее, какой-то старый и больной демон, честно служивший хозяйке весь день. Демон жалобно спрашивал, почему ему не дают покоя этой ночью. Но Анчоус открыл краны, вежливо принуждая силу к действию. И вот в банку полилась сначала вялая, а затем и полноводная струя пенного напитка!
- Устроим организационное собрание и дегустацию! – предложил Вахрушев, - Нельзя же продавать гражданам некачественный напиток?
Пиво оказалось свежим и вкусным. Анчоус произнес короткую проповедь, в которой указывал остальным на успешное начало настоящего дела, перечислил статьи уголовного кодекса, которые они уже нарушили и, он надеется, нарушат в будущем, а также призвал считать весь сегодняшний заработок принадлежащим хозяину пивного ларька.
- Настоящее добро безвозмездно, - закончил он свои речи.
Вахрушев предложил назвать торговую точку «Осколок луны». Название было принято единогласно. Примус сказал, что до сих пор к своему стыду не понимает, что такое КПД, но если это поднимается, то он доволен.
- Сколько людей хороших знаю, - сказал он, деловито протирая стол застиранным лифчиком, который, судя по размерам, принадлежал когда-то самой тетке Марее, - А не поднимается у них КПД. Вот хоть тресни – а не поднимается!
Кто-то снаружи осторожно заглянул в окошечко.
- Доброй ночи! – в один голос сказали друзья.
Очевидно, запоздалые путники в этом темном глухом районе давно отвыкли от вежливого обращения. Первый потенциальный покупатель испуганно шарахнулся в темноту.
- Пиво – в массы, - поморщился Анчоус, - Только где же эти массы?
Словно в ответ на его слова мимо ларька с плаксивым криком проскакало в одном тапке нечто белое и развевающееся. За этим призраком из-за угла вывернул вполне реальный человек в тренировочных штанах и с топором в руке. Несомненно, «охотник за привидениями» догнал бы свою жертву, если бы Примус не закричал ему в окошечко:
- Стой, дядька, хочешь добавить? Подходи!
Дядька остановился и оторопело уставился на ларек. Белое и расхристанное между тем скрылось из виду.
- Ребята, а сейчас что, день, что-ли? – спросил он.
- Белый день, а ты непохмеленный! – ответил Вахрушев.
Человек, помотав головой, взял топор подмышку и принялся шарить в кармане штанов. Примус налил кружку пива и выставил ее наружу.
- А это у нас будет касса! – Анчоус подобрал в углу чью-то ободранную меховую шапку.
Друзья заулыбались, когда Примус осторожно, словно алмазы, высыпал в шапку первую прибыль от работы «Осколка луны». КПД ларька плавно пошел в рост. Гудели пивные баки, горела тусклая лампочка под потолком, ночной ветерок снаружи задувал в окошечко и Вахрушеву вдруг стало так тепло и радостно на душе, как будто он совершил что-то очень хорошее и приятное, например, неожиданно поцеловал Ленку. Так он и надумал сделать нынешним же утром. И пусть она захлопает глазами от неожиданности…
