Даная разбудило какое-то странное чувство, буквально пропитавшее собой дом. Было что-то неправильное в окружающем мире, словно что-то чужеродное проникло в дом, растеклось по его стенам, полу и крыше, уничтожив еще совсем слабенького домового, который проснулся в Ирином доме, когда в нем появились Фил и Тайфин.
Незнакомое чувство не утихало. Чувство… тревоги?
«Да! – понял неожиданно Данай. – Я волнуюсь за Иру. Она назвалась моим кровным родичем, но дело не в этом. Ощущение родства, словно какие-то нити связывали нас ДО того, как она пришла в тот злосчастный переулок! Можно подумать, что наша встреча была неизбежна! Я должен был встретить ее… Но почему? Почему?»
Решив, что сейчас не время для размышлений, Данай бросился в комнату Иры. Комната была пуста, а во врывающемся в окно ветре еще чувствовался отголосок зова, незнакомого, но от этого не менее властного.
И было ощущение, что рядом затаилось зло. Тревога за старшую… сестру?.. не утихала, и дампир выбежал на улицу.
Около неприметной дверцы лежала огромная туманная змея, а там, за дверью, была Ира, и с ней что-то происходило! Данай понял это совершенно отчетливо, но еще четче он ощутил, что туманная змея ему не по силам. По крайней мере пока она бодрствует!
– Усыплю, – прошептал Данай. – Усыплю и попробую справиться!
О том, что можно было бы позвонить Филу или Тайфину и попросить о помощи, подросток даже не подумал. Отставив ладонь в сторону, Данай тихо прошептал:
– As haifan an geo, shassle fueo dan tes ac Ki!
В ладонь ласковым щенком ткнулся гриф скрипки, поверх вытянутой руки лег смычок. Данай мог призвать свою скрипку с другого конца света. Если, конечно, мог произнести заклинание призыва… и если на скрипке были целы все струны.
Крайнюю струну Влад оборвал намеренно и запретил менять ее. А Ира перед сном сама помогла натянуть и закрепить новую.
Данай не успел начать играть колыбельную для змеи, та вскинула голову и… Запела? Нет. Из горла дымной твари рвалась в небо незнакомая музыка.
«Вальс? – удивился Данай и вскинул скрипку. Смычок скользнул по струнам, и резкая, рваная мелодия обрушилась на мелодию вальса. – Так будет… правильно?»
Ник шагнул назад, повернулся вокруг своей оси и снова наклонился к уху Иры:
– Я буду считать. Запоминай. Запоминай свой последний танец. И раз, и два. Раз. Два.
Голос мучителя ускользал от сознания, перед глазами все расплывалось… Ира попробовала стряхнуть оцепенение, но оно было сильнее.
Руки мужчины были ледяные, это прикосновение было обжигающе четким, но мало-помалу начало таять и оно.
Ира цеплялась за все, за каждое ощущение, за каждое слово невольного партнера по танцу, любой ценой надо было остаться в сознании, но оно ускользало от нее как вода. А боли все не было и не было…
Бесконечно красивый и одновременно отвратительный танец соединил странную пару. На тонкой фигурке вызывающее черно-алое платье неожиданно смотрелось не вульгарно, а демонически роскошно. На ее партнере был белоснежный костюм, в паре мест окрасившийся брызгами чего-то красного.
Па. Еще одно… Скольжение танцоров по залу было медленным и завораживающим. Они то отрывались от пола, поднимаясь к потолку настолько, насколько позволяла высота подвала, то падали вниз, в удушливые кольца тумана.
Реальность смешивалась, таяла под напором того безумия, которое распространял вокруг себя блондин…
Когда Ира очнулась, она поняла, что стоит посреди все того же подвала.
Вальс больше не звучал. Тишина, воцарившаяся вокруг, угнетала. Хотелось хоть какого-то звука, просто чтобы убедиться, что еще жива.
Но Ник молчал.
Когда он неожиданно ласково положил ладонь на лицо Иры, девушка вздрогнула. Прижавшись своим ледяным лбом к горячему лбу Иры, Ник горячечно прошептал:
– А ведь я тоже была такой, как ты. Сильной. Гордой. Не сдающейся до самого конца. В чем-то я была даже слабее. У меня не было друзей, которые примчались к тебе на помощь. У меня не было такой силы воли. В конце всех пыток, что на меня обрушились, я просила пощады. Будь ты чуть слабее, все бы обернулось по-другому. Но ты сильная, а твои друзья уже у порога. Пусть всего на чуть-чуть, но ведь они уже опоздали. Они узнают об этом еще чуть позже, но мы-то с тобой уже знаем правду. Кровь в твоих жилах замирает, твое дыхание прекратилось, твое сердце вот-вот остановится. Его хватит еще на два-три удара. И то только потому, что я еще дергаю за те ниточки, что управляют твоим телом. Твои глаза уже стекленеют, Ира. Ты уже знаешь, что умираешь. Ты знаешь это сама. Так что все, хватит. Не надо больше сопротивляться. Это конец… для тебя, для меня… так пусть последняя точка в этом сражении будет хорошей. Я заберу твою душу, чтобы после того, как уничтожат меня, она попала не в лапы моего хозяина, а в другой… лучший мир…
