Это было как раз то, чего он надеялся избежать. Его подготовка позволяла ему одолеть почти любого противника в рукопашном бою; но когда твои глаза торчат у тебя под мышкой, это значительно меняет соотношение сил.
Он весь напрягся, когда дверная защелка повернулась.
— Гилберт! — позвал женский голос из дома. — Если хочешь копаться в саду, то сначала переоденься. Ты же обещал.
Мужчина помешкал две-три секунды, потом повернулся и зашагал к дому. Как только он вошел внутрь, Теллон выскользнул из сарая и снова двинулся в путь.
Он придерживался этой тактики уже четыре дня: ночью преодолевал небольшое расстояние, днем прятался, но ухудшение работы электроглаза становилось все заметнее. К концу четвертой ночи изображение, которое он получал, стало таким тусклым, что ему легче было ориентироваться с помощью сонарного «фонаря». Его имя постепенно исчезло из выпусков новостей, и пока он не видел ни одного элэсбэшника или даже гражданского полицейского. Он решил вновь путешествовать днем.
Теллон шел пешком еще три дня, не решаясь прибегнуть к автостопу. Теперь у него была уйма денег, но обедать в ресторанах или даже в забегаловках в его ситуации слишком рискованно, поэтому он питался хлебом и протеиновыми консервами, взятыми из «Персидского кота», а воду пил из городских фонтанов.
Глядя на Эмм-Лютер глазами пешехода, Теллон с небывалой остротой ощутил, как отчаянно планете не хватает земли. Плотность населения была не особенно высока, но удручала повсеместная монотонность: жилые районы, перемежающиеся торговыми и промышленными центрами, тянулись без конца и края, заполняя каждую квадратную милю ровной земли, которую мог предоставить континент. И лишь наткнувшись на неприветливые горные склоны, волны аккуратных домов-близнецов откатывались назад. Сельскому хозяйству осталась лишь узкая полоска предгорий, где оно развивалось с переменным успехом; подлинной нивой планеты был океан.
Преодолев еще около сотни миль, Теллон понял, что электроглаз протянет дня два, не больше, а потом опять слепота — и семьсот миль впереди.
Единственный лучик надежды заключался вот в чем: Блоку станет известно, что он выбрался из Павильона, и все члены сети будут его высматривать. Но на Эмм-Лютере организация никогда не была сильной — элэсбэшники автоматически устанавливали слежку (главным образом посредством подслушивающих устройств) за каждым землянином, поселяющимся в Нью-Виттенбурге: город был как бы таможней планеты. Вполне возможно, что в этот самый момент ЭЛСБ хватает хороших агентов, которые выдали себя, пытаясь перехватить его. Он решил еще день двигаться по шоссе, а потом снова направиться к железной дороге.
Следующий день прошел без приключений. Теллон обратил внимание, что в перечне его примет ни в одном из выпусков новостей не сообщили правдоподобного описания электроглаза, хотя Аманда наверняка была в состоянии его представить. Он предположил, что тут действуют какие-то цензурные ограничения, возможно, чтобы избежать громкого скандала на тему: как и почему опасным политзаключенным предоставили возможности для создания сложнейших искусственных глаз? У Хелен Жюст, наверное, неприятности, подумал он, но для него гораздо важнее то, что широкая публика не имеет никакого представления о приборе. Если кто-нибудь и захочет найти субъекта с «радароподобным устройством», то наверняка он станет высматривать человека с черным ящиком и вращающейся антенной на голове. Очки же, так и не вытесненные до конца контактными линзами, можно было видеть на каждом шагу; а сам Теллон в своей пыльной, не вызывающей никаких внятных ассоциаций одежде нигде не выделялся из толпы. Еще в бытность агентом Блока неприметная внешность составляла одно из главных его достоинств.
На следующий день немного похолодало и прошел небольшой дождь — первый дождь, увиденный Теллоном со дня своего ареста. Его маршрут никогда не уводил его далеко от прибрежной железнодорожной магистрали, и теперь он снова зашагал в сторону океана. Слепнущий электроглаз делал день во много раз пасмурнее, и Теллон торопился выжать все что можно из считанных часов света, подаренных ему увечным прибором. Вечерело, когда на горизонте блеснул океан, а чуть позже Теллон увидел блеск железнодорожных рельсов.
