Теллон выключил электроглаз и заснул. Разбудил его громкоговоритель, настойчиво повторявший какую-то фразу. Он снова включил электроглаз. Мужской голос объявлял, что вагон вскоре прибудет в город Свитвелл, самый северный пункт сектора, и потом свернет на восток. Пассажиры, желающие ехать дальше на север, должны будут выйти и пересечь против Вайда на пароме. На том берегу они смогут сесть на поезд центрального сектора.
Теллон и забыл, что юг континента отделен от остальной его части узкой полоской моря. Он выругался про себя и сам удивился, как изменили его отношение к жизни несколько часов, проведенных в уюте и безопасности. Вчера вечером он был готов, если надо, ползти до Нью-Виттенбурга на четвереньках; сегодня его расстроила необходимость делать пересадку.
Теллон потянулся и, увидев со стороны, как он делает это привычное движение, сообразил, что золотоволосая девушка все еще сидит напротив и не потеряла к нему интереса. Он повернул голову так, чтобы глядеть самому себе прямо в глаза, и улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. Несколько секунд он видел свое бледное, осунувшееся лицо — быть может, она нашла в нем нечто романтическое, — потом взгляд девушки заскользил по мелькавшим за окном зданиям. Догадавшись, что она ответила ему мимолетной улыбкой, он еще больше воспрянул духом.
Когда за окном поплыла платформа, Теллон встал. Человек, сидевший с краю, распахнул дверь купе. Девушка поднялась одновременно с ним, и он понял, что она ему снова улыбается. Снаружи скользила платформа, и перед Теллоном стояла насущная задача не сверзиться во второй раз при выходе из вагона. Он машинально пропустил девушку вперед, но потом вспомнил, что в этом случае она не сможет его видеть.
— Простите, сударыня, — пробормотал он извиняющимся тоном и, оттеснив девушку в сторону, прошел к дверям. Девушка застыла от изумления, однако его внезапная грубость оказалась даже полезной — теперь девушка не отрываясь глядела ему в спину. Он спустился на движущуюся ленту, а с нее благополучно перебрался на платформу. Сойдя с поезда, незнакомка продолжала метать в его сторону гневные взгляды. И, пока позволял прибор, он использовал эти взгляды, чтобы дойти до парома. Было около полудня, день стоял ослепительно ясный. Теллон снова проголодался и решил, переехав пролив, устроить себе праздник — пообедать по-настоящему, во сколько бы это ни обошлось. Если исходить из темпов его путешествия, денег у него было более чем достаточно.
Паром оказался примитивной, но быстроходной машиной на воздушной подушке. Пролив в милю шириной он преодолел за пару минут. Теллон отметил, что эта краткая поездка подняла его дух. Судно, покачиваясь, скользило на воздушной подушке, ревели турбины, белая пена летела в разные стороны; стоячий пассажирский салон был набит до отказа. Все это вместе создавало какое-то праздничное настроение. Судно, вальсируя, взлетело по пандусу и вошло в док. Теллон не спеша прошел через толпу людей, ожидающих посадки, и стал искать хороший ресторан. Столовая при вокзале выглядела убого, и Теллон не сомневался, что цены там высокие, а кухня — посредственная.
Все еще наслаждаясь ощущением свободы, он направится по крутым улочкам в гору, к центру города. Движение в Свитвелле было оживленным, а его маленькие магазинчики и летние кафе на тротуарах вызывали в памяти картины французской провинции. Теллон с удовольствием пообедал бы на свежем воздухе, но из осторожности решил этого не делать. Ведь его портрет непременно должен был появиться в выпуске новостей; возможно, кто-нибудь поглядит на него слишком внимательно и задумается. Поэтому он выбрал тихий ресторан; вывеска в готическом стиле свидетельствовала о том, что он называется «Персидский кот».
Кроме него, в ресторане было еще четыре посетителя, женщины средних лет — две за одним столиком, две за другим. Они курили за чашечками кофе, на полу у их ног стояли хозяйственные сумки. Теллон переключил электроглаз, «подстроился» к одной из посетительниц и увидел самого себя, входящего в ресторан и садящегося за свободный столик. Столики из настоящего дерева были покрыты, похоже, настоящими холщовыми скатертями. Две большие серые кошки, мягко ступая, бродили между ножками стульев. Теллон, не особенно любивший кошек, беспокойно переключил электроглаз и взмолился про себя, чтобы кто-нибудь из присутствующих заглянул в меню.
