К счастью, очень скоро эта глупая улыбка исчезла с моего лица. Думаю, что навсегда.
Как-то мы смотрели эту запись вместе с Иннокентием, и я сказала ему, что если когда-нибудь он увидит на моей физиономии что-нибудь подобное – пусть сразу без сомнений лепит мне пощечину. Он радостно обещал посодействовать.
Иннокентия, к слову, на тот бал не приглашали. Он все еще оставался пленником верхнего этажа «Оверлука», в то время как королевская администрация обсуждала, что с ним делать.
И если раньше у них еще имелись какие-то сомнения насчет Иннокентия, той ночью он развеял их раз и навсегда.
8
В обычный день расстояние между отелем «Оверлук» и главным входом в королевский дворец можно было преодолеть быстрым шагом минут за десять, но этот день был очень даже необычным, и потому быстрого шага в программе вечера не значилось, зато имелся белый лимузин, который и повез Настю на бал. Рядом сидел безукоризненный Армандо, однако Настя забыла о нем, наслаждаясь медленным триумфальным проездом, который завершился, пожалуй, даже слишком быстро. Армандо подал ей руку и помог выйти из автомобиля на ковровую дорожку, поднимавшуюся по ступеням все выше и выше, как будто ведя прямо в райские кущи. С обеих сторон дорожки горели светильники и стояли широкоплечие бородатые мужчины в черном, опиравшиеся на что-то вроде длинных топоров.
Настя вздохнула и сделала первый шаг по этой дорожке. Сначала она смотрела под ноги, боясь споткнуться или как-нибудь еще осрамиться посреди этого великолепия; но с каждым шагом уверенность наполняла ее, шаги становились быстрее, взгляд устремился вверх, к распахнутым дверям королевского дворца. Армандо по дороге где-то потерялся, и Настя не вспоминала о нем, она шла все дальше и дальше, и примерно посредине лестницы она не удержалась от удовольствия остановиться, развернуться и посмотреть сверху вниз на Дионею, по которой рассыпались золотой крошкой праздничные огни, посмотреть на выстроившиеся в ряд лимузины, посмотреть на мир, лежащий у ее ног. Посмотреть, радостно вздохнуть и беззвучно поблагодарить кого-то или что-то, создавших этот мир и создавших этот день.
– Ну, что скажешь? – спросил Смайли, встретивший ее на входе во дворец и выглядевший в парадном смокинге как хорошо отреставрированная версия самого себя. – Похоже на королевский бал?
– Ага, – пробормотала Настя, оглядываясь кругом и пытаясь понять, есть ли у этого залитого светом зала стены и потолок или же он бесконечно расширяется во всех направлениях. Вообще-то сравнивать ей было не с чем, но к увиденному подходили только эти два слова – «королевский бал».
– Понятно, – сказал Смайли, взял Настю за руку и повел за собой. – Это, наверное, следует перевести как «я в восхищении».
– Типа того, – согласилась Настя. Она шла вслед за Смайли, как ребенок, угодивший на кондитерскую фабрику и изумленно разглядывающий все вокруг, не веря, что такое вообще бывает на свете. – Это же…
– Это королевский бал, Анастасия, и в этом зале сейчас собрались представители Великих старых рас, члены королевской семьи Андерсонов и еще куча разных важных персон…
– Ради… меня? – с трудом выговорила Настя.
– Что? – Смайли остановился. – Нет, бал проводится по другому поводу, но это хороший случай вытащить тебя из гостиницы и показать миру.
– Зачем показывать меня миру? Может быть, не надо показывать меня миру? Может быть, мир не хочет смотреть на меня? Может быть…
Смайли сочувственно похлопал ее по руке.
– Расслабься. У меня тут наготове сотня врачей, так, может быть, станешь их первым пациентом и примешь что-нибудь успокоительное?
– Зачем вам сотня врачей? – насторожилась Настя.
– На всякий случай. Все эти большие балы – большая головная боль для королевской службы безопасности. Вроде бы все взрослые разумные создания, но обязательно кто-нибудь упьется или уестся до бессознательного состояния, кто-нибудь подерется, кто-нибудь выпадет из окна… А врачи нужны разных профилей – для людей, для вампиров, для оборотней… Вот потому их и сотня.
– Понятно, – сказала Настя. Негромкий рассудительный голос Смайли подействовал как успокоительное, но, когда гном стал перечислять «…для людей, для вампиров, для оборотней…», она вдруг осознала простую истину: если верить словам Смайли, то они сейчас находились посреди самого невообразимого собрания, которое только могло происходить на планете Земля. Стоило немного внимательнее приглядеться к заполнившей зал толпе (все-таки слишком грубое слово для столь изысканного общества), и становилось понятно, что среди празднично одетых мужчин и женщин (которые все же составляли большинство) встречаются фигуры явно нечеловеческие. Они выделялись главным образом своим телосложением, в то время как стандарты вечерних нарядов у всех рас были примерно одни и те же. Держась группками по трое-четверо, важно расхаживали гномы; судя по чрезвычайно серьезным выражениям лиц, они вели меж собой очень важные разговоры, сопровождая их плавно-замедленными жестами рук и попутно демонстрируя массивные перстни едва ли не на каждом пальце. Прочие представители Старых рас не так бросались в глаза, потому что, в отличие от гномов, не сбивались в компании и в итоге успешно растворились в преимущественно человеческой толпе. Лишь однажды Настин взгляд выцепил широкоплечую ссутулившуюся фигуру с необычно длинными руками. Лесной хозяин чувствовал себя на балу не слишком уютно; он то и дело дергал головой, реагируя на взгляды и случайные прикосновения. Когда его фигура скрылась за спинами гостей, Настя посмотрела на Смайли с некоторым разочарованием:
