Ночная книга - страница 41

Шрифт

Интервал

Я не мог услышать это имя и тогда, когда оно было произнесено, потому что именно к звукам, составлявшим это имя, я и оглох, сохранив способность слышать только те звуки, которых в нем не было… Это имя было именем человека, которого я когда-то хорошо знал и любил, любил больше всех, но теперь забыл. Следовательно, я не мог слышать имя своей самой большой любви, хотя страстно хотел его вспомнить. И из-за моей глухоты никто не мог мне его напомнить. Я видел ее во сне, она была красивой и жевала свои волосы. В своей красоте она сидела как в быстроходном челне. Я весь был обмазан ее густым взглядом, он стекал по мне. Я знал, что она родилась под знаком Весов, но не мог вспомнить, ни кто она такая, ни как ее зовут. Ее беззвучное имя мерцало надо мной перед пробуждением, как падающая звезда, которая ставит подпись на моем окне. Но это имя было затуманено каким-то ледяным веществом, не принадлежащим нашему миру, каким-то чужим сном, который той ночью внедрился в мой сон. Сновидения какого-то неизвестного мне человека стояли преградой между мной и моей любовью. Теперь, когда я бодрствую, я знаю, что мог бы вспомнить это главное для меня имя, если бы сумел устранить из моего сна это чужое ледяное излучение… Вот почему я записываю все это. Может быть, кто-нибудь сможет погасить в моем сне этот странный слепящий свет, отделить не слышимые мною звуки от плевел тех других, чужих, слышимых, чтобы открылось скрытое от меня имя – имя моей любви, которое нашептывает мне моя глухота…

Эпилог

Дорогие читатели, не пора ли спросить, куда завел вас бог повествования? Потому что эти слова снова шепчет вам он. Вы спрашиваете: разве мы не вернемся к войне? Отвечаю сразу: не вернемся. Наша тема любовь, а не война. В этой истории властвует Венера. Планета Венера, которая управляет созвездиями тех, кто родился под знаками Тельца и Весов, то есть под созвездиями Минотая и его любимой.

Кроме того, надо напомнить, что герои этой повести, какими бы они ни были больными, несчастными и растерянными и как бы бомбежки ни заставляли их возненавидеть будущее, все же находятся в лучшем положении, чем вы. В вашем мире, где красоты всегда больше, чем любви, никто вас не спасет. А их есть кому спасать. Вы можете со спокойной совестью прямо сейчас вмешаться в это повествование и, не умея излечить себя, излечить хотя бы Минотая и его подругу. Он не знает, что должен из своего сна убрать собственное имя. Устраните его из сна Минотая и покажите ему то, что останется – прочитайте ему имя его любви! Оно написано красными буквами. Так вы спасете их союз. Или, если хотите, сделайте это в интернете по адресу: www.rastko.org.yu/knjizevnost/pavic.

Если же вам больше понравится другое развитие событий, то оставьте влюбленных там, где они есть, то есть посреди войны, в печальной истории…

Бумажный театр

Роман-антология, или Современный мировой рассказ

Вступление автора

Что держит в руках читательница? Ее интересует не что, а кто написал. Она увидела, что вышла новая книга любимого писателя, и купила ее. Ей безразлично, роман это или что-то совсем десятое. И сейчас она читает эту книгу. Другие читательницы, которыми наш автор не столь любим, держат в руках что-нибудь другое. Думаю, что и этот выбор не так уж плох…

Что держит в руках читатель? Ему важно не кто написал, а что там внутри. Роман это или антология. Когда он увидел, что это роман-антология, он удивился, но тем не менее проглотил это, потому что речь идет об антологии.

Что до писателя, то он думал так: роман как единое целое держат две вещи – сквозная тема и личность автора. Этого в XXI веке для романа достаточно. В нашем случае сквозной темой стал современный мировой рассказ, а о личности писателя читайте то, что следует дальше.

В этом романе, в этой своеобразной антологии современного мирового рассказа, то есть в романе-антологии, читатель обнаружит тридцать восемь рассказов, а также биобиблиографические сведения об авторах этих тридцати восьми текстов, каждый из которых представляет какую-нибудь одну национальную литературу. Всех этих писателей и сведения о них выдумал Ми-лорад Павич. Он же написал и все тридцать восемь рассказов.