Наконец мы переехали через мост и опять оказались на Уильям-Флойд-парквей. Я взглянул на часы и сказал:
— Похоже, мы доберемся до города не раньше одиннадцати.
— Даже позже — если ты не против.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Нужно кое-где остановиться.
— Надеюсь, эта незапланированная остановка не разрушит мою жизнь и карьеру?
— Все может быть. Но если ты не остановишься, это наверняка не лучшим образом отразится на твоем браке.
Я ухмыльнулся.
— Мы что — обсуждаем перспективы быстрого секса на мятых простынях какого-нибудь придорожного мотеля?
— Ничего подобного.
Я вспомнил, что Лайэм Гриффит очень не советовал мне превращать расследование этого дела в своего рода хобби. Он так и не сказал, что произойдет, если я не захочу последовать его совету. Можно было, однако, догадаться, что ничего особенно хорошего мне это не сулит.
— Джон?
Между прочим, мне бы следовало заботиться о карьере жены даже больше, чем о собственном продвижении по службе, — хотя бы потому, что она зарабатывает больше меня. Быть может, есть смысл рассказать ей о том, что сказал мне Гриффит?
Неожиданно она повернулась ко мне и сказала:
— Ладно. Поехали домой.
— Ладно. Сделаем еще одну остановку — и поедем, — ответил я.
Мы свернули с Уильям-Флойд-парквей и покатили на восток по Монтаук-хайвей. Когда позади осталась очаровательная деревушка Уэстгемптон-Бич, Кейт показала, куда ехать дальше.
Мы пересекли Моричес-Бей по мосту, который вел к крохотному барьерному островку, и поехали на запад по Дьюн-роуд, единственной здесь дороге.
По обе стороны от нее стояли новенькие домики: слева — с видом на пляж и кромку прибоя, справа — с общим видом на океанский простор.
— Пять лет назад здесь никто домов не строил, — сказала Кейт.
На первый взгляд ничего не значащее замечание. Однако оно напомнило мне о том, что раньше эта местность была куда более пустынной и уединенной. Из чего следовало, что все дальнейшие комментарии Кейт нужно рассматривать именно в таком контексте.
Через десять минут висевший у дороги плакат сообщил нам, что мы въезжаем на территорию национального парка Капсог-Бич, который с наступлением сумерек считался закрытым. Но я, будучи лицом официальным — хоть и направлялся сюда по неофициальному делу, — это объявление проигнорировал и въехал на располагавшуюся у входа просторную парковочную площадку.
Проехав ее, я, повинуясь указаниям Кейт, подкатил к песчаной дороге, которая, по сути, являлась обычной пешеходной тропой, о чем свидетельствовал еще один установленный здесь плакат с надписью: «Проезд запрещен». Дорогу перекрывал опущенный шлагбаум, поэтому я, подключив второй ведущий мост своего джипа, объехал шлагбаум и, освещая путь фарами, покатил по тропе, с двух сторон обрамленной кустарником и песчаными дюнами.
Когда мы достигли конца тропы, Кейт сказала:
— Поворачивай и езжай вниз по склону к океану.
Я повернул и поехал между дюнами в указанном направлении, помяв по пути росший на склоне карликовый дубок.
— Осторожней с растениями, прошу тебя. А вот здесь поверни направо.
Я повернул, проехал еще немного и остановился.
Кейт вышла из машины. Я выключил зажигание и фары и последовал за ней.
Кейт, обойдя машину спереди, стояла у капота, всматриваясь в расстилавшийся перед нами темный океан.
— Вечером 17 июля 1996 года, — сказала она, — автомобиль, скорее всего такой же, как у тебя, то есть полноприводный джип, свернул с тропы и остановился примерно в этом месте.
— Откуда тебе это известно?
— Из рапорта уэстгемптонской полиции. Почти сразу после того, как самолет рухнул в море, сюда была направлена полицейская машина. Офицер должен был осмотреть пляж, море в непосредственной близости от него и выяснить, нельзя ли как-то помочь жертвам катастрофы.
— Чем же им можно было помочь?
— Точного места падения самолета тогда никто еще не знал. Надеялись, что кому-нибудь из пассажиров или экипажа удалось спастись и добраться до берега. Ты ведь знаешь, что на борту имелись спасательные жилеты и надувные плоты. У офицера полиции был фонарь, которым он осветил следы шин, заканчивавшиеся где-то в этом месте. Тогда он не придал этому большого значения и отправился дальше.
