— Я поговорю с ней, — резким движением он подошел к камину. Взял кочергу и пошевелил угли. — Ей нет необходимости искать работу.
— Что же ты решил сделать для нее?
— Я куплю для нее дом и предложу большую сумму денег. Она не будет ни в чем нуждаться.
Он мрачно смотрел на огонь, наблюдая за языками пламени, лижущими дрова.
— Я всегда хотела, чтобы ты забыл тот дом, откуда я тебя забрала. Но теперь не могу поверить в то, что ты забыл.
Дрожь пронзила его насквозь.
— Я все помню.
— Но тебе все равно, если она…
— Я помню! — закричал он, отшвырнув в сторону кочергу. — Если вы думаете, что я повергну ее в ту пропасть, из которой вырвался благодаря вам, то… — он с трудом перевел дыхание. — Я никогда не забывал, откуда я пришел в ваш дом.
Она с ужасом и жалостью смотрела на его дрожащие губы.
— Прости… я не должна была говорить об этом.
— Не плачьте, — произнес он сквозь зубы. — Не плачьте обо мне. Я уйду. Бог позаботится о моей душе.
Она, словно во сне, прошлась по гостиной. Присела за рояль… дрожащими руками тронула клавиши… Они издали неприятный разноголосый звук. Никогда раньше он так не говорил с ней. Никогда раньше не повышал голос… Что это? Ей показалось, что перед ней возник призрак маркиза де Ланье… Неужели в мальчике начинает проявляться его дурная кровь…
— Она ожидает, что я дам ей достаточно денег. Она получит еще и дом в придачу. Это более чем щедро. Она больше не станет себя продавать.
Прислушавшись к его словам, София оставила свои горестные размышления и приподняла голову.
— О чем ты?
— Это было ее ремеслом. Помните записку, которую ей принесли в ателье? Хозяйка, где она жила, говорила о том же. Но ей раньше мало платили, и жила она в ужасном доме.
— Мишо… — лицо княгини побледнело. — Ты ошибаешься.
— Нет.
— Бедный мой мальчик… Разве этой ночью ты не понял… не убедился, что она…
Что-то необычное в ее интонации заставило Мишеля заглянуть в широко открытые, полные смятения, глаза Софии.
— Ты стал ее первым мужчиной.
— Это она вам сказала?
— Мне не нужно было об этом говорить. Я видела ее смятение, ее слезы, ее ужас, ее стыд. И простыни.
Он не должен был допустить этого. Но это случилось. Он сам хотел этого.
Его руки легли на холодную поверхность рояля. Он так мечтал жениться на Элине…
— Мишо… Я была уверена, что знаю тебя. Никогда не думала, что разочаруешь меня.
Ваза с розами полетела в стену!.. Она разбилась со звуком выстрела. Осколки рухнули на пол вместе с лепестками. Кровавыми лепестками. Все справедливо.
Резко повернувшись, он быстро вышел из гостиной, оставив княгиню возле осколков своей мечты.
Княгиня Маре-Розару велела передать Виоле, чтобы та ждала ее в лиловом будуаре, который находился в дальнем конце восточного крыла.
Девушка медленно бродила по небольшой комнате среди увядших цветов, которые не торопились убрать слуги. Видимо, в эти апартаменты нечасто заглядывали хозяева.
В комнату медленно спускался сумрак. Наблюдая, как он растекается по углам, Виола неожиданно почувствовала себя призраком. А как же иначе? Она была временным жильцом этой усадьбы, и ее присутствие здесь скоро забудется.
Внезапное волнение сжало ей сердце. Мишель вошел в комнату. Его появление было, как всегда, совершенно бесшумным. Но она мгновенно почувствовала его присутствие и резко повернулась в сторону дверей.
В полутьме комнаты он показался ей ангелом смерти.
Она всегда терялась в его присутствии, но сейчас, после прошедшей ночи, и вовсе не знала, как вести себя. Обычная вежливость казалась неуместной после пылких объятий в ее спальне. Но неужели это действительно было… Неужели этот ослепительно красивый мужчина с золотыми волосами не так давно обнимал ее, целовал, спал с нею в одной постели…
— Мадемуазель Фламель, — его голос обжигал холодом. — Мы поженимся после Нового года, если вы не возражаете.
Услышав его бесстрастные слова, Виола медленно опустилась на диванчик с выцветшим гобеленом.
— Мсье Бертье… я не жду от вас столь поспешного предложения. Вам следует хорошо подумать…
— О чем? — горечь проскользнула в его голосе. — Все решилось прошлой ночью.
— Но княжна…
— Все уже решено.
