Трактор замер. Удивительное дело – на таком-то крутом склоне. Я даже не ожидал. Нет никакого сомнения, судя по визгу изношенных тормозных колодок, остановили его намеренно.
Лишь теперь я понял причину остановки. В кабине водителя что-то происходило. Но что именно, мы не знали. Приходилось перепрыгивать и обходить десятки трещин. Приблизившись ярдов на тридцать, мы увидели, что между Солли Левином и Коразини идет отчаянная борьба. Как ни странно, Солли Левин одолевал соперника. Навалившись на Коразини, сидевшего за рулем, он что есть силы бил его лысой головой по лицу. Зажатый в угол, более мощный Коразини не мог использовать свое преимущество в силе.
Дверца кабины неожиданно распахнулась, оба вывалились из нее. Они что есть мочи колотили друг друга. Понятно, почему Солли бил противника головой: руки его были связаны за спиной. Надо обладать отчаянной храбростью, чтобы решиться напасть на Коразини. Но Солли не суждено было воспользоваться плодами своего мужества. Выхватив, наконец, пистолет, преступник в упор выстрелил в старика. Я опоздал всего на долю секунды.
Кинувшись на Коразини, я выбил у него из рук пистолет. Но помочь Солли было уже нельзя. Обливаясь кровью, он лежал, скрючившись, на льду. В эту минуту меня отшвырнули в сторону. Казалось, целую вечность – хотя на самом деле прошло всего три секунды – Джонни Загеро смотрел на бездыханное тело, распростертое у его ног, а когда он повернулся к Коразини, его лицо было абсолютно бесстрастно.
Но в глазах преступника я увидел страх. Видно, поняв, что ему пришел конец, Коразини пустился наутек. Он бежал, ища укрытия среди моренной гряды, расположенной в десятке ярдов от нас. Однако не успел он сделать и нескольких шагов, как Джонни настиг его. Оба упали на лед. В ход пошли кулаки, ноги. Борьба происходила в зловещем молчании. Каждый из соперников знал, что дерется за собственную жизнь.
– Брось карабин! – Услышав голос, я обернулся. Сначала я увидел лишь бледное, без кровинки, лицо Маргарет. В карих глазах ее застыли мука и страх; я машинально вскинул карабин.
– Брось! – повторил Смоллвуд спокойным голосом. Убийца выглядывал из-за спины девушки, прикрываясь ею, как щитом. Руководствуясь холодным расчетом, преступник дождался минуты, когда мы отвлечемся. – Твой приятель тоже. А ну, живо!
Помедлив, я посмотрел на Хиллкреста, державшего в руках оружие. В эту минуту раздался хлопок. Вскрикнув от боли, Маргарет схватилась за предплечье.
– Я сказал: живо! Следующую пулю всажу ей в плечо. – В тихом голосе прозвучала угроза. Лицо преступника было бесстрастно. Я ни секунды не сомневался: этот слов на ветер не бросает. На лед с грохотом упали два карабина – мой и капитана Хиллкреста.
– А теперь столкните их вниз.
Мы повиновались, не в силах что-либо предпринять, просто стояли, наблюдая за ожесточенной схваткой, происходившей на леднике. Ни одному из бойцов не удавалось подняться на ноги: было слишком скользко. Наверху оказывался то один, то другой. Ни один не уступал другому в силе. Загеро был измучен долгим ночным походом, а обмотанные бинтами руки не позволяли ему ни схватить соперника, ни нанести решающий удар. И все же перевес был на его стороне. Вопреки моему утверждению, что Джонни никогда не доведется выйти на ринг, юноша наносил Коразини один удар за другим. Вспомнив, как он сбил с ног Коразини, я испытал нечто похожее на жалость к мнимому дельцу. Но тут же спохватился: нашел кому сочувствовать – Коразини. А чем он лучше Смоллвуда, который намерен убить Маргарет. Ему это не труднее, чем прихлопнуть муху. Я взглянул на скрючившуюся на льду фигурку, и жалости к Коразини как не бывало.
Лже-пастор немигающим взором наблюдал за соперниками, готовый в любой момент пустить в ход пистолет. Но Загеро почти все время находился внизу. Зажав голову Коразини одной рукой, другой он что есть силы молотил его.
«Промышленник» только стонал от боли. В конце концов, охваченный страхом, он вырвался из рук соперника и побежал. Но вместо того чтобы искать защиты у Смоллвуда, бросился к груде камней. Вскочив, боксер кинулся следом. Да так стремительно, что Смоллвуд промахнулся.
