Она направилась к двери:
— Наверное, вас уже ждет завтрак, милорд.
— Ничего, завтрак меня подождет. Должны же у меня быть какие-то привилегии. Покажите мне комнаты покойного графа.
— Как пожелаете, милорд. Они расположены рядом, так чтобы графу было удобнее добираться до ванны.
Надо держать себя в руках, он не должен догадаться о том, как она на него реагирует. Он к ней не испытывает никаких чувств, кроме гнева. Однако… однако он признался, что пришел сюда по той же причине, что и она, и что их раньше кое-что связывало…
Задумавшись, она чуть не прошла мимо двери, ведущей в апартаменты графа Уайверна, и остановилась, чтобы отпереть ее. Ключ никак не желал попадать в скважину, возможно, потому, что Кон стоял совсем рядом. Она даже чувствовала жар его тела. И уж конечно, слабый, но такой знакомый запах.
Она и не подозревала, что люди имеют стойкий индивидуальный запах, но уловила в воздухе едва различимый присущий ему аромат, который сразу вызвал воспоминания об объятиях на горячем песке и о мускулистой груди юноши, которую она целовала снова и снова.
Остановись!
Ключ наконец вошел в замочную скважину и повернулся. Она распахнула дверь. На них пахнуло застоявшимся, спертым воздухом, немедленно прогнавшим сладкие воспоминания. Здесь было множество отвратительных запахов, и все они принадлежали старому графу. Сьюзен решительно пересекла комнату и распахнула окно.
— Он умер здесь? — спросил Кон, как будто почувствовал запах смерти. Возможно, солдаты умеют чувствовать этот запах.
Теперь, когда их отделял друг от друга массивный рабочий стол, она не боялась взглянуть ему в лицо.
— Да. В комнате, естественно, произвели уборку, но в основном все оставлено, как было. Здесь есть ценные манускрипты и книги. Некоторые ингредиенты и реактивы тоже представляют ценность.
Стены были заняты плохо подогнанными друг к другу полками, заваленными рукописями, в беспорядке заставленными баночками, флаковдми и горшочками.
— Они могут представлять ценность разве только для такого же, как он. Чем он занимался — химией или алхимией?
— Алхимией с элементами колдовства.
Кон повернулся к Сьюзен:
— Пытался превратить свинец в золото?
— Пытался старость превратить в молодость. Он искал секрет вечной жизни.
— И умер в пятьдесят лет, выпив зелье собственного изготовления. Какая ирония судьбы! В нашем семействе обычно живут долго, не считая гибели от несчастных случаев. Мой отец умер от инфлюэнцы, брат утонул по неосторожности. Деда в семьдесят лет сбросила лошадь, и он, к несчастью, ударился головой.
— Он страшился смерти, потому что боялся встретиться со своим предком, первым графом.
— Это еще почему?
— У него не было наследника. По его вине оборвалась линия Убившего Дракона.
Она не стала объяснять ему причуды графа. Не могла же она говорить о таких вещах с Коном.
Он присел на краешек стола, вытянув длинные ноги, и продолжал расспрашивать ее.
— Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ведь ты пришла сюда только после ухода миссис Лейн, не так ли?
Ей не хотелось признаваться, но все равно об этом все знали.
— До этого я в течение трех лет была помощницей графа.
— Помощницей? — переспросил он, и по выражению его лица она поняла, что он подумал худшее.
— Я переписывала старые манускрипты, производила кое-какую исследовательскую работу и даже обнаружила источники некоторых нужных ему ингредиентов. Я была своего рода секретарем.
— Ну и дела! Так тебе все еще очень хотелось стать графиней?
— Я была его секретарем, я согласилась работать, потому что мне нужна была работа.
— Тебя вышвырнули из поместья?
— Конечно, нет. Но я предпочитаю жить не за счет благотворительности.
— Никакой другой работы для тебя не нашлось?
— Для такой, как я, в округе никакой другой работы не было. Мисс Карслейк из Карслейк-Мэнор едва ли можно нанять на черную работу, а на более респектабельную работу отпрыск контрабандиста и женщины легкого поведения не годился. Граф предложил мне должность секретаря, и я согласилась.
— Он предложил также должность управляющего твоему брату. Почему?
— Думаю, это подсказал ему мой отец.
— И граф согласился сделать это по указке Мэла Клиста? — недоверчиво спросил он, криво усмехнувшись.
