— Я не чувствую никакой слабости, — сухо заметила Джули.
Девушка выглядела немного потрясенной, и Джули подумала, что ей, наверное, никогда раньше не приходилось иметь дело с людьми, оказавшимися в подобной ситуации, поэтому она не знала, как себя вести. Джули медленно пила бренди, надеясь, что девушка уйдет и оставит ее одну. Но девушка молча стояла рядом, не пытаясь выразить сочувствия по поводу обрушившегося на Джули горя. Наконец Саймон вернулся. Он поблагодарил девушку и ласково посмотрел на Джули.
— Я все уладил. Сейчас мы можем ехать домой.
На пути к автомобильной стоянке она увидела приземлившийся из Нью-Йорка самолет, на борту которого должен был прилететь отец.
— Я не знала, что у него было больное сердце, — с горечью проговорила Джули. — Он казался таким здоровым. Ему ведь было не так много лет.
Саймон ничего не ответил. Он помог ей сесть в машину и включил двигатель. Через несколько секунд они уже мчались по главной дороге.
Вернувшись в Роуз-Холл, Саймон не стал подъезжать к дому, а остановился у дороги, ведущей к коттеджу.
— Мне прислать к тебе маму?
— Нет, спасибо. Я хотела бы побыть одна, если ты не возражаешь. Извини меня за все это.
— Извинить… тебя… за что?
— О! Я причиняю столько лишних хлопот тебе и твоей семье…
— Моя дорогая девочка… — Голос его дрогнул, губы сжались. — Я вернусь позже.
Джули медленно вошла в коттедж и опустилась на кушетку. Ощущение нереальности происходящего не проходило, и ей казалось, что все происходит в каком-то страшном сне, от которого она никак не может пробудиться. Убитая горем и словно окаменевшая, она все еще сидела на кушетке, когда через час вернулся Саймон. Он принес успокаивающие таблетки и велел ей принять их и лечь спать.
— Хорошо, — рассеянно сказала она. — Знаешь, что странно? Иногда, когда отца не было рядом, я всегда боялась, что его самолет разобьется и я больше никогда не увижу его. Почему же на этот раз подобная мысль даже не пришла мне в голову?
Он вложил лекарство ей в руку.
— Выпей таблетки, пожалуйста. Они помогут тебе сразу заснуть, Джули.
Она умылась и почистила зубы. Потом села на край кровати и проглотила таблетки, запив их глотком воды. Переодеваясь в пижаму, она почувствовала, как сонное оцепенение медленно захватывает ее.
* * *
Когда она проснулась, у кровати сидел Саймон.
— Я думала, ты ушел, — пробормотала она.
— Это было вчера, Джули. Ты проспала больше суток. Тебе необходимо немного поесть. Еда на подносе в гостиной. Принести ее сюда?
Она протерла глаза. Голова была тяжелой словно наполненная сырой ватой.
— Нет, спасибо, я оденусь и приду в гостиную.
Саймон разлил кофе, когда увидел ее, бледную и тихо, как тень, вошедшую в комнату.
— Ты не возражаешь, если я закурю? — спросил он.
— Нет, пожалуйста. Мне нравится запах сигар.
На подносе стоял куриный салат и что-то вроде мусса с орехами. Джули не чувствовала голода, но из вежливости съела все, что он принес.
— Как, должно быть, расстроилась твоя мама, — чуть слышно проговорила она. — Прошло не так много времени с тех пор, как умер твой отец. Воспоминания тех дней, наверное, снова нахлынули на нее. Мне очень жаль. Она была так добра ко мне.
— Она очень переживает за тебя, но, я надеюсь, что смерть отца уже меньше причиняет ей боль. Конечно, маме всегда будет не хватать его, но годы рубцуют рану. Память остается, а боль постепенно утихает, ведь прошло уже четыре года. — Он сделал паузу, затем продолжил: — Я получил телеграмму из Пуэрто-Рико о твоей мачехе. Она вылетит сюда завтра вечером. Я забронировал для нее номер в отеле «Калипсо-Риф». Если бы вы с ней были близки, мы приняли бы ее здесь. Но в данных обстоятельствах, думаю, будет разумнее, если она остановится в другом месте.
После ухода Саймона в коттедж зашла миссис Тьернан. Она принесла свежие цветы и, расставляя их в вазе, сказала:
— Моя дорогая, выражение сочувствия слишком слабое утешение в такие минуты. Но я хочу поделиться с тобой своим опытом. Это может немного помочь тебе. Когда я оправилась от первого шока, вызванного смертью Эндрю, то осознала, что прожила с ним счастливо и в согласии тридцать один год. Есть множество людей, отсчитывающих лучшие дни своей жизни только месяцами или неделями. Может быть, если ты вспомнишь о собственных счастливых годах, проведенных с отцом на Солитэре, это поможет тебе пережить горе.
