- Господи! - всплеснул руками человечек, начиная нервничать. - Ведь говорю: работает, как новая! Вот хоть сейчас покажу!..
- Ну, валяй, - согласился Семибратов, даже не скрывая собственной насмешки.
Человечек воровато огляделся, затем ухнул, молодцевато притопнул и одним
взмахом руки расстелил на асфальте скатерку, которая вмиг расправилась, напружинилась вся и застыла, радуя и удивляя глаз своей гладкой, без единой морщиночки, поверхностью.
Петушки на краях бедово встрепенулись, вскинули головы, распушили хвосты и, казалось, готовы были тотчас горласто закукарекать, хлопнуть крыльями себя по бокам и, сорвавшись с места, горделиво прогарцевать по всему пустому скатертному пространству, как по некой площади, сплошь обсыпанной сахарной пудрой.
- Ну-ка, скатерть-самобранка, чудеса творящая, накорми-напои, вмиг исполни волю мою! - дурным загробным голосом простонал человечек, совершая пассы, как во время заплыва брассом, сложенными лодочками пятернями. А потом, обернувшись к Семибратову, снисходительно осведомился: - Заправляться-то - чем будете?
- Да мне много и не надо, - усмехнулся Василий. - Чайку, если можно, ну, и пончиков с пяток. Озяб я что-то. Целый вечер на морозе...
- И отлично! - вскричал человечек, как будто именно вот это и рассчитывал услышать. - За работу, родимая, ну-ка! Давай, не скупись!
И разом что-то стукнуло, негромко звякнуло, будто лопнула струна на расстроенной мандолине, повалил неведомо откуда дым, а когда над скатертью разъяснилось, увидал Семибратов, к своему великому удивлению, и вправду - чашку с душистым чаем и блюдечко с пятью пончиками, покрытыми волнующей хрустящей корочкой.
- Извольте, - царственно повел рукою человечек. - Как заказывали-с....
- Батюшки! - только и смог прошептать Семибратов и на всякий случай, как водится, протер глаза, но видение не исчезало. - Неужели - и впрямь?!.
- Да вы пейте чаек-то - остынет, - заметил человечек. - Я же говорил: обмана никакого.
Семибратов взял со скатерти блюдце, недоверчиво надкусил пончик, прожевал, затем пригубил чашку, втянул носом терпкий аромат - и сладостно зажмурился.
Через минуту он только облизывался и с сожалением глядел на опустевшую скатерть.
- Н-да, - сказал он после некоторого размышления, - тут, пожалуй, все честно... Впрочем, чай да пончики - эка невидаль! Вот был бы, положим, кокосовый орех в сметане, или шашлык по-кавказски, или индейка с черносливом, или гренки в шоколаде... Вот тогда - да! А так, по мелочам, привычно - даже как-то и не интересно...
- Ладно, - согласился человечек. - Это можно. Ну-ка, скатерть!
Он скроил потешную гримасу, громко пфыкнул и взмахнул перед собой руками.
Семибратов и глазом моргнуть не успел, как все его заветные мечты вдруг материализовались и лакомо застыли в двух шагах от него.
- Ну так что, браток, берешь или нет? - вновь напомнил человечек.
- Беру! - решительно сказал Семибратов, предчувствуя уже, как завистливо зашепчутся приглашенные на сегодня гости. - Сколько?
- Двадцать пять.
«С ума сойти! Задаром отдает, шальной дурак!» - восторженно подумал Семибратов, с готовностью отсчитывая деньги, но потом вдруг остановился и строго глянул на своего благодетеля.
- А откуда у вас скатерка-то эта? Может, из музея? Оружейная палата, например...
- Ну прямо - Оружейная! - сварливо отозвался человечек. - Да там сроду ничего похожего...
- Нет, я, конечно, понимаю, - гнул свое Василий. - Тем не менее... Откуда, а?
Человечек будто только и дожидался подобного вопроса. Он состроил глуповатую гримасу и простецки ухмыльнулся, пожав плечами.
- Не информирован. Да и не интересовался. Давно она у меня. А вот откуда - шут ее знает.
«Врет, подлец! - обрадованно подумал Семибратов. - За версту видно, что врет. Ну да ладно, пусть хоть украл - меня это нынче не касается. Ведь главное - такая вещь!.. Ай да Семибратов!»
- Но всю эту снедь... Во что сложить?
- Не извольте беспокоиться, - ободрил человечек. - Нет проблем! Запоминайте, если что... Сгинь всё! - повелительно вскричал он. - Обелись!
Мигом на скатерти ничего не осталось.
