Хлопать дверцей не стал, просто прикрыл. Позвоню, и тогда Жанну разбужу, думал он, двигая нетвердыми ногами. Будем решать, как быть с тем инженером-головорезом. И вообще, как быть. Как отныне жить дальше, как забыть это дергающееся в руках тело, эти глаза…
«Что же мы натворили!» — с ужасом думал он, залезая в телефонную кабину.
Удивительно, но аппарат был исправен. Возможно, хулиганы в здешние трущобы боялись по ночам ходить, или служба связи объезжала точки совсем недавно — меняла изуродованные трубки, устанавливала выдранные диски. Игорю везло невероятно. Им всем везло. Вечер, ночь и утро нескончаемого всеобщего везения. Кто делал события столь изощренно неправдоподобными, кто управлял энергетическими цепями случайностей? Разумеется, молодой человек не задавался подобными вопросами. Он положил в щель стертый жетон и набрал номер, сверяя каждую цифру с бумажкой.
— Есть, Мелкач слушает, — сказал сонный женский голос.
— Извините, если разбудил, — включился Игорь. — Здравствуйте. Дело в том, что…
— Разбудил, разбудил, — перебили его. — Ты кто?
— Я? Игорь.
— Ясно, что не Маша… — женщина вдруг приглушилась и сказала кому-то в сторону. — Спи, это не из Управления… — и снова вошла в самое ухо. — Ты какой Игорь?
— Вы же сами просили позвонить! — взял он инициативу. — Вы когда с моим младшим братом разговаривали, передали ему, чтобы я от вас не прятался.
— Подожди… Когда разговаривала?
— Вечером, — сказал он, потихоньку потея. — У нас на лестнице убийство произошло.
— А-а, ты тот Игорь, который сосед, — догадалась капитан Мелкач. Некоторое время она молчала. Точнее, издавала звуки. Неприличные были звуки, влажные, рождающие в голове разные неподходящие случаю образы. Игорь слушал, слушал и наконец понял, что следователь просто-напросто зевает.
— Вот так… — устало констатировала женщина, закончив. — Три часа всего спала. Что же вы со мной делаете, мальчики мои дорогие…
— Брат мне сказал, что меня в убийстве подозревают, — якобы небрежно бросил Игорь. — Лично я вообще не спал из-за вас.
— Твоего брата никогда не пороли, очкарика нахального. Ты сам такой же или еще умнее?
— Не знаю, — растерялся он. — А что?
— А то, что никто тебя не подозревает. Пока.
Очень профессионально было исполнено это «пока». Игорь поджался, потея все быстрее. Следовательша продолжала:
— Нам для начала поговорить надо. Есть кое-какие обстоятельства, не очень для тебя приятные… — Она шумно собралась с мыслями, дыша в микрофон. И вдруг вспомнила. — Вы на даче почему от нас убегали?
— Да не было меня на даче! — возмутился Игорь. — Это сокурсники! Я разрешил переночевать, и ключ дал.
— Побежали-то почему, спрашиваю.
— Испугались, наверное. Милиция же…
— Чего милиции бояться, — с не меньшей силой возмутилась женщина. — Дети малые, да? Небось, хотели безобразие устроить, а мы кайф сломали. Правда, девчонок я не заметила… Признайся, ты ведь был с ними в доме?
— Мы с подругой в кино ходили, — запустил Игорь приготовленную версию. И тут же поправился, чтобы не подумали чего-нибудь такого. — То есть не с подругой, а с невестой.
— Подруги, дачи, вечеринки, — очень понимающе произнесла женщина. — Оснований подозревать кого бы то ни было в изнасиловании у меня нет. А так же в растлении малолетних, в гомосексуализме или в надругательстве над крупным рогатым скотом. Так что не бойся. Кино-то какое?
— Детектив.
— Милиция там, конечно, плохая?
— Почему, хорошая. А поговорить нам о чем надо?
Следовательша помолчала, размышляя над вопросом.
— Сделаем так, — ее голос ощутимо вял, буквально с каждой репликой. — Сейчас спим. Днем придешь к нам в отдел, часам к десяти.
— А по телефону нельзя? — испугался Игорь.
— Слушай, мальчик, я полночи не спала, — это был последний всплеск энергии.
Он попросил, нервно цепляя ногтем эмаль на телефонном брюхе:
— Ну хоть о чем? Из-за матери, наверное?
— Нет, не из-за матери. С ней я отдельно поговорю. Из-за твоей подружки, из-за девочки твоей.
— Какой подружки? — он моментально отупел.
— У тебя их много, да? Извини, недооценила. Из-за той, которую Жанной зовут. — На другом конце кабеля опять продолжительно подумали. — Все, отбой, — решила женщина. — Это серьезный разговор, официальный, нельзя же так. Значит, договорились, встречаемся в десять, — она мучительно зевнула. И прямо на зевке отключилась.
