– Конечно, нет. Но ты знаешь о том, что случилось с моей матерью, гораздо больше, чем всегда рассказывал мне, папа.
– Тебе не из-за чего беспокоиться.
– Не говори со мной, как с ребенком!
Резкий тон заставил отца удивленно поднять брови. Он глубоко вздохнул и постарался сдержаться.
– Извини, – продолжала она, – но это очень расстраивает меня. Понятно, что ты боишься, как бы безумие матери не перешло ко мне. А может, будет лучше, если я узнаю все о том, что случилось с ней?
Несколько секунд он хмуро смотрел на нее и наконец кивнул.
– Я забыл, что ты стала взрослой; и, как любой отец, желаю для моей дочери только лучшего.
– Правда – вот что самое лучшее. – Она твердо смотрела ему в глаза. – Расскажи мне о проклятии Фарданов, папа.
Он заморгал:
– От кого ты слышала об этом?
– От матери! – Она проглотила комок, неожиданно подкативший к горлу. – Она говорила мне об этом в тот день, когда умерла.
– О Господи! – На какой-то момент отец закрыл глаза, затем снова открыл их. – Я не знал.
Она вздохнула:
– Что это за проклятие?
– Она никогда не рассказывала мне. А когда с ней случилось… худшее, я уже не верил тому, что она говорила.
– Понятно. Значит, мама вышла за тебя против желания клана и потом… раскаивалась в этом?
– Думаю, да. – Он потер подбородок. – Ее семья преследовала нас, старалась увезти ее в тот день, когда мы должны были пожениться. Но нам удалось улизнуть от них.
– И пожениться.
– Да. Это довольно просто в Шотландии. Когда мы вышли из часовни, где дали обет верности, ее родные уже поджидала нас. Они говорили о беззаконности и проклятии. Вскоре после твоего рождения, она начала постепенно сходить с ума.
– Это и было проклятие? Безумие?
– Я не верю ни в какие проклятия, хотя полагаю, что при определенных условиях это может иметь место. Возможно, в роду твоей матери существовали наследственные болезни. Но я знаю одно: ты должна держаться как можно дальше от этого шотландского графа, Кэтрин. Ты должна отказаться от зова шотландской крови раз и навсегда и соблюдать приличия.
– Но я ничего не сделала…
– И это особенно важно сейчас, когда появился этот Арнет и вздумал ухаживать за тобой. – Их взгляды встретились. – Что произошло сегодня?
– Мы с Бет решили пройтись по магазинам.
– Я не об этом, и ты прекрасно знаешь, Кэт. Что хотела рассказать мне мисс Уотерс? Секрет, который ты не хочешь открыть мне?
– Ничего особенного. – Небрежно пожав плечами, Кэтрин встала. – Может быть, я пойду посоветуюсь с Пег, что мне надеть для вечера в Воксхолле?
– Сядь.
Она поколебалась, затем медленно опустилась на стул.
– Расскажи мне, что случилось, Кэтрин, или я поеду к мисс Уотерс и сам расспрошу ее.
Кэтрин вздохнула.
– У меня был легкий обморок, папа. Ничего особенного.
– Обморок? – Отец внимательно оглядывал ее. – Но следует обратиться к врачу.
– Нет никакой необходимости. – Испугавшись, она продолжила: – Молодые девушки часто падают в обмороки.
– Возможно. Но не ты. Может быть, тебе не следует сегодня идти в Воксхолл? Я пошлю извинения леди Уотерс.
– Но… лорд Кентвуд будет там.
– Я знаю. – Он держал записку, написанную ровным женским почерком. – Приглашение пришло сегодня. Матушка Кентвуда приглашает нас завтра на чай в свой дом.
Кэтрин взволнованно смотрела на бледную канцелярскую бумагу, словно она была из золота.
– Приглашение… Не значит ли это, что…
– Что леди Кентвуд хочет познакомиться с тобой? Что ее сын имеет серьезные намерения относительно тебя? Я думаю, именно так.
Кэтрин прижала руку к груди, словно хотела остановить биение сердца. Отец поднялся.
– Теперь ты понимаешь, почему должна выглядеть завтра как нельзя лучше? Так что отправляйся к себе и отдыхай весь вечер. Я пошлю извинения леди Уотерс и лорду Кентвуду.
– Но…
– Все, мы закончили. – Он поднял руку. – Ты последнее время ведешь себя странно, дочь. Очень рассеянная, несобранная. Поверь мне, я прав, настаивая на отдыхе.
Кэтрин кивнула и отвернулась. Она дрожала от макушки до кончиков пальцев, а больше от сознания, что лорд Кентвуд, вполне возможно, очень скоро попросит ее руки, и от страха, что она не сможет справиться со своими недомоганиями, которые заметил даже отец.
