Он осмотрел трюм и увидел ТАРДИС.
— Мы здесь! — сказал он, — Мы на моем корабле? Но как мы…
— Доктор! — сказала Эми, — Он спас тебя. А мы ведь могли оставить тебя на Круге.
Слипстрим раздраженно посмотрел на неё и протер глаза. Когда он наконец поднялся, с трудом сохраняя равновесие, они услышали шаги, и в трюм ворвался Доктор.
— Слипстрим! — закричал он.
— О, привет, Доктор. Похоже, теперь у меня перед тобой долг чести или какая-нибудь другая муть в этом духе.
— Ключ Мимона! — сказал Доктор, — Где он?
Слипстрим хмуро посмотрел на него.
— Извини, дружище, у тебя склероз? Мы оставили его на Круге, помнишь?
— Настоящий Ключ Мимона! — рявкнул Доктор, — Он все еще у тебя. Где?
Эми и Чарли в шоке переглянулись и повернулись к Слипстриму.
— Что? — спросила Эми, — Но мы… он… то есть… мы же видели… и он отдал его Манко… Что происходит?
Слипстрим закрыл глаза и застонал
— Знаешь что, Доктор? Ты, наверное, самый невыносимо проницательный человек, которого я когда-либо имел неудовольствие встретить.
— Так он у тебя? — сказал Доктор.
— Ну и что, если да? Можешь считать это маленькой компенсацией за все те ужасы, что мне довелось испытать в этом кошмарном месте.
— Мы падаем, Слипстрим. Ключ Мимона тянет нас обратно к Кругу. Поэтому нужно оставить его здесь. Нельзя брать его с собой.
Слипстрим попятился, качая головой.
— Нет… Я на это не куплюсь. Ты просто хочешь оставить его себе, да?
Ну нет. Я почему-то так не думаю.
Он отошел шага на три и обнаружил, что прямо на него смотрит дуло пистолета Чарли.
— Отдай ключ ему, — велел Чарли, — Отдай, или я украшу этот корабль кусочками твоей головы. Как тебе идейка?
Слипстрим застонал, он весь просто затрясся от гнева.
С досадой он сунул руку в карман и вытащил блестящий золотой шарик.
— Между прочим, та копия была сделана не за пять минут, — сказал он, держа его на ладони, — Шесть месяцев в тюремном цеху. Тьфу на тебя, Доктор.
Доктор сгреб Ключ Мимона с руки Слипстрима.
— Так, — сказал он, — Осталось только одно дело. Мне надо вернуться на Круг.
— Что? — ахнула Эми.
— Я должен, — сказал Доктор, — Если мы его просто выкинем отсюда, нет никакой гарантии, что он снова окажется на Круге. Он может попасть в открытый космос и тогда… Круг, аварии кораблей… все это начнется заново. Я должен отнести его назад сам. Должен прекратить все это.
— Ты с ума сошел? — сказал Чарли, — Бомба сработает меньше чем через пятнадцать минут. Тебе в жизни не успеть.
Доктор посмотрел на них, его унылое выражение лица сменилось улыбкой.
— Да ну? — сказал он, — Проверим?
***
Держа за руки, его провели по руинам города, мимо тлеющих груд мусора и выжженных домов. Некоторые улицы были вообще непроходимы, затянуты плотным черным дымом, каждое здание было объято пламенем. В других зданиях было много людей, они беспомощно кричали, глядя в небо, а все вокруг горело.
Это был конец света.
Не было даже дворца Джанго. Большая его часть была погребена, когда разрушилась башня. Была уничтожена уже по меньшей мере четверть города, и огонь распространялся дальше. Мерцающие оранжевые языки пламени, некоторые в сотни футов длиной, уничтожали все на своем пути. Кусочки разрушенной башни все также падали с того, что от неё осталось.
Манко видел, как панель метров пятнадцать длиной подогнулась от жара, её крепления выскочили, как пули, и затем панель рухнула вниз, прокувырнувшись по улицам и упав на землю с оглушающим грохотом.
Они вошли в темный коридор, ведущий в глубь самых древних районов города, мимо Залы Историй. Аудитория все еще сидела у экрана, теперь уже пустого, проектор был рассечен на куски Старейшиной или, может, кем-то из его помощников.
— Не бойтесь! — сказал Старейшина, его громоподобный голос разнесся по комнате, — Ибо Звезда уже почти с нами. Великий Гобо, наш создатель, идет к нам…
За те короткие мгновения, прежде чем они вошли в другой тоннель, Манко увидел выражения страха и надежды на лицах людей. Уйти оттуда было почти облегчением, ведь ему больше не нужно было видеть их.
***
— Что такое? Что не так?
ТАРДИС сильно затряслась, и Доктор с трудом удержался на ногах, ухватившись за консоль. Светящиеся стержни поднимались и опускались, но как-то неустойчиво, толчками, и знакомый звук их движения был каким-то непривычным и искаженным.
