– А я считал, что у вас сегодня выходной, – сказал Грант.
– Я тоже так считал, но к десяти мне нужно в суд, где слушается дело Мачека. Я потребую задержания на 10 дней. Девчонку придется продержать в больнице хотя бы неделю.
Грант похлопал по докладной.
– Вот это мне совершенно не нравиться.
– Это вы про девушку, которую я вытащил?
– Да. А вы уверены, что для опознания нет никаких данных?
Миллер достал из кармана конверт и извлек из него небольшой золотой медальон на изящной цепочке.
– Он был у утопленницы на шее.
Грант взял цепочку в руки.
– Святой Христофор…
– А вы взгляните на обратную сторону.
Гравюра на золоте была сделана рукой большого мастера.
«Джоанне от отца – 1955» – стояло там.
Грант мрачно взглянул на Миллера.
– И это все?
– Да, все. Она была в чулках и обычном белье, платье не очень дорогое, как мне кажется. Однако под фирменной этикеткой должен быть ярлык с фамилией, но он вырезан.
Грант тяжело вздохнул.
– А может быть, её сначала убили?
Миллер отрицательно тряхнул головой.
– Нет. Мы не обнаружили следов насилия.
– Ничего не понимаю, – сказал Грант. – Человек может покончить с собой, придя в отчаяние, или если у него помутилось в голове. А вы пытаетесь убедить меня, что эта девушка спланировала свое самоубийство с такой тщательностью, что даже выпорола метку на платье, чтобы скрыть свое имя.
– Но это единственное объяснение.
– А почему же она не выбросила цепочку?
– Потому что привыкла не замечать её на шее. А может, она значила для неё слишком много, ведь она была католичкой.
– Да, над этим надо тоже подумать. Маловероятно, чтобы католичка решилась на самоубийство.
– Но все-таки такие случаи бывают.
– Да, но очень редко. Разве вас не учили в академии, что статистика и теория вероятности помогают в нашей работе? А какие данные из службы розыска о пропавших без вести?
– Пока ничего не поступало, – ответил Миллер. – Но это и не удивительно, она достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно, так что вряд ли кто спохватиться, если она не придет домой ночевать. По-моему, надо выждать хотя бы дня два. Может быть, кто-то обратиться с просьбой о розыске.
– Но вы же сами в этом не уверены!
– А вы?
Грант покачал головой, снова взглянув на докладную.
– Нет. Боюсь, все сведения об этой девушке нам придется добывать самим.
– Разрешите мне заняться этим делом?
– Не возражаю. В подобных случаях не обязательно делать аутопсию, но я, пожалуй, попрошу о вскрытии. Никогда не знаешь, какой может быть результат, – и он поднял телефонную трубку.
Миллер вернулся к себе и сел за письменный стол. До начала суда оставался ещё целый час, и он решил привести в порядок срочные бумаги. Но сосредоточиться никак не удавалось. Откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза. И сразу же из темноты возникло её лицо и стало приближаться к нему, но теперь в глазах светилось удивление и рот был изумленно приоткрыт. Казалось, она хочет ему что-то сказать, пытается заговорить, но не может.
Боже, как он устал!
Ник поудобнее устроился в кресле и задремал. Проснувшись ровно без пяти десять, он почувствовал себя удивительно бодрым и отдохнувшим. Однако сойдя вниз и переходя площадь, он вовсе не думал о суде над Мачеком.
Городской морг был пристройкой к зданию института патологии – длинного безобразного здания в ложно-готическом стиле викторианской эпохи. Внутри было сыро и мрачно. Зеленые кафельные стены и пол, покрытый линолеумом, пропахли дезинфекцией.
Лаборант Джек Палмер сидел за столом в небольшой каморке в конце коридора. Повернувшись к Миллеру, он улыбнулся, а Миллер спросил:
– Есть что-нибудь для меня?
– Старик Мэррей произвел вскрытие сам, но ещё не успел написать заключение. Он расскажет все, что нужно.
Миллер заглянул через стеклянную дверь в отделанный кафелем кабинет, смежный с залом, где производилось вскрытие, и увидел высокого худого патологоанатома.
– Могу я к нему войти?
– Пожалуйста, – кивнул Палмер.
Профессор Мэррей уже снял халат и мыл руки. При виде Миллера он приветливо улыбнулся.
– Самое время купаться, – сказал он с легким шотландским акцентом, от которого так и не смог избавиться. – И тем более в сточной канаве, которую именуют рекой. Надеюсь, вы приняли меры, чтобы не заболеть?
