– Вот у тебя какие мысли! – Толига даже растерялся немного от неожиданности. В Ратиславле, конечно, поговаривали, что старший княжич уж слишком долго задержался в Варге, но сам князь Вершина пока был крепок и бодр, немедленной надобности в выборе наследника не имелось, и Ратиславичи особенно не задумывались над этим.
– Да не у меня одного такие мысли, чтоб ты знал. Многие люди так думают, и сродники, и себры! Это ты, Толига, дальше носа не видишь, а слышишь только то, как за стол зовут.
– Зато ты, я смотрю, больно умный! – Толига даже отодвинулся слегка, намекая, что не желает иметь с этим умником ничего общего. – То, что ты надумал, Вышко, большой кровью пахнет! И не чужой, а нашей, ратиславльской! Чего ты этим добиться хочешь? Или впрямь волков испугался? Авось не съедят, не дрожи!
– Я не дрожу! А только не хочу, чтобы с волком во князьях мы и сами весь век в лесу просидели, хуже волков! Я давно говорю. И мехов можно больше добывать, и меда, и воска, и шкур всяких. А полон знаешь какую цену имеет? Мне люди бывалые рассказывали. Все бы это брать да каждый год в Итиль возить – не то что с бронзовых, с золотых блюд будем есть. А не с этих! – Он презрительно глянул на глиняный горшок с толстыми стенами и чуть кривоватый, вылепленный руками какой-то из ратиславльских женщин, – такой же, как у всех.
– Ну, хочешь ездить, так езди! Что тебе мешает-то?
– А ты бы знал, скольким князьям пошлины платить, пока до Итиля доберешься! Оковскому князю плати, лебедянскому плати, воронежскому плати, северянскому плати! Я уж про самих хазар молчу – эти последнее сдерут, что еще и сам себе в убыток проездишь! Вот и сдаем товар варягам, а те дадут два шеляга за сорок соболей – и еще кланяйся им.
– Ну, так уж и два! Это ты, брат…
– Да и тем двум рад будешь! Или твоей жене в ожерелье шеляги не нужны?
– Да ну тебя! Сам как баба, только о шелягах и думаешь! И так уж два горшка в лесу закопали под кривой березой – мало тебе?
– А что толку? Закопаешь тут – девать-то некуда! Пока варяг какой заезжий паволок привезет или там…
– Паволок ему! – опять перебил Толига. – Без порток ты, что ли, ходишь? Жена прясть-ткать разучилась? Паволоки ему нужны! Да пропади они пропадом! Далеко мы от хазар – и спасибо чурам! А то ведь сам в холопы угодишь – вот тебе и паволоки с шелягами!
Но Вышень был не робкого десятка и богатства жаждал сильнее, чем боялся неудач.
– А жили бы мы с русскими князьями в дружбе – может, и поменьше бы с нас брали. Зазвенел бы в калите лишний шеляг – плохо ли? Сам-то подумай!
– А мне чего думать? – отозвался Толига, но отразившаяся на его лице мрачность означала, что кое-что он понял. – Мое дело – воевать, раз нужда такая…
– Я вот к чему веду! – Вышень наклонился к нему еще ближе. – Нам в князья надо княжича Хвалислава. У него и мать из дальних краев, тоже ему, поди, нарассказывала, как там. А самое главное – мы ему на стол сесть поможем, а он нам будет меха и дружину давать, чтобы в походы ходить почаще. И сами обогатимся, и его не обидим. Ну, и тебе, понятное дело, перепадет кое-что. Кого же он воеводой при себе поставит, как не тебя?
– Ну, ты замахнулся! – Толига смотрел на него почти как на одержимого. – Тебя не сглазили, часом? Как же ты ему поможешь? Как Люта обойдешь?
– Мы, может, Люта и не обойдем, да можно кого посильнее найти.
– Это кого же?
– Да хотя бы оковского князя. Мы же к нему едем? Вот и надумали мы с мужиками. – Вышень показал глазами на Глядовца и Домшу, которые с загадочным видом закивали. – Едем мы к князю Святко, и оборотень тоже едет. А как приедем, проберемся к нему, Святко, и скажем: так и так, идет оборотень, хочет тебя погубить. А мы тебе друзья и помочь хотим. Надо – с хазарами пойдем воевать. Ты только помоги оборотня избыть, а дочерей княжеских бери себе. Не будет оборотня, а будет сам князь Святко у нас в друзьях – уж тогда-то мы князя уговорим Хвалислава наследником назвать. Да и по торговым делам нам вятичи пригодятся.
– Не знал я, Вышко, что у тебя в голове такие мысли водятся… – в задумчивости пробормотал Толига. – Не знал…
– Я ж и тебе помочь хочу, не чужие, чай, не голядины какие-нибудь, Ратислава Старого правнуки! – продолжал Вышень. – Ты меня слушай. Я тебе как брату родному доверился. А если не захочешь мне братом быть – смотри, как бы чего…
