Ночь без конца - страница 3

– Говорят, вы можете рассказать мне о Земле цыгана, что там, вверх по дороге.

Женщина уставилась на меня сквозь спутанную челку густых черных волос и проговорила:

– Нечего тебе с этим делом вязаться, молодой человек. Лучше меня послушайся. Забудь о ней. Ты – красивый парень. На Земле цыгана никогда ничего хорошего не видали, и ничего хорошего от нее ждать не приходится.

– Я вижу, она продается, – произнес я.

– Ага, верно, и большим дураком будет тот, кто ее купит.

– И кто же может ее купить?

– А строитель какой-то собирается, да и не один. Она ведь задешево пойдет. Сам увидишь.

– Отчего же задешево? – с удивлением спросил я. – Такое прекрасное место…

На это женщина не захотела ответить.

– Допустим, строитель купит ее задешево, что он там станет делать?

Она усмехнулась тихонько, вроде бы про себя. Смешок прозвучал как-то неприятно, зловеще.

– Снесет старые развалины и, конечно, станет строить. Может, двадцать, может, тридцать домов построит, и каждый – с проклятием на нем.

Я пропустил мимо ушей последнюю часть предложения и откликнулся прежде, чем успел себя остановить:

– А ведь жалко будет. Очень жалко.

– А тебе-то что за печаль? Вот уж им-то радоваться не придется, тем, кто эту землю купит, и тем, кто кирпичи и раствор будет класть. Какой-то дурень на лестнице оскользнется, какой-то грузовик с грузом разобьется, какая-то черепица с крыши дома свалится и попадет куда надо. Да и деревья тоже, может, станут валиться под порывами ветра… Ох, вот увидишь! Никто ничего хорошего не получит от Земли цыгана! Им всем лучше оставить ее в покое.

Женщина энергично покачала головой, потом тихо, как бы про себя, повторила:

– Не видать удачи тем, кто сунется на Землю цыгана. И так было всегда.

Я рассмеялся. Она вдруг заговорила очень резко:

– Не смейся, молодой человек. Может случиться так, что смех твой слезами обернется. Никогда там не было счастья – ни в доме, ни на земле.

– А что случилось с домом? – поинтересовался я. – Почему он пустовал так долго? Почему дали ему разрушиться?

– Те, кто жили в нем последними, поумирали. Все умерли.

– От чего они умерли? – полюбопытствовал я.

– Лучше это не ворошить, не поднимать об этом разговор. Только после этого никто не хотел приехать сюда, чтобы в нем жить. И он был оставлен во власти плесени и гнили. Теперь про всё это забыто, да так оно и лучше.

– Но вы могли бы рассказать мне его историю, – произнес я, пытаясь к ней подольститься. – Вы же всё знаете.

– Я не рассказываю сплетни про Землю цыгана. – Тут ее тон изменился, она заговорила хнычущим голосом нищей уличной гадалки: – Я скажу тебе, что тебя ждет, мой красавчик; посеребри мне ручку, и я предскажу твою судьбу. Ты – из тех, кто вскорости далеко пойдет.

– Да не верю я в эту чепуху про предсказания судьбы, – ответил я, – и серебра у меня нет, во всяком случае, лишнего.

Она подошла ко мне поближе и сказала льстивым тоном:

– Дай сейчас шесть пенсов, всего шесть пенсов. Я сделаю это для тебя, красавчик. Как это? Совсем нет ничего? Я сделаю это за монетку в шесть пенсов – ты такой красивый мальчик, и язык у тебя на месте, и обращение хорошее… И может быть, ты далеко пойдешь.

Я выудил из кармана шестипенсовик – не потому, что вдруг поверил в ее дурацкие суеверия, но оттого, что мне почему-то нравилась старая плутовка, хоть я и видел ее насквозь. Миссис Ли выхватила у меня монетку и сказала:

– Теперь давай сюда руку. Обе.

Взяв обе мои руки в свои иссохшие морщинистые клешни, она уставилась на мои раскрытые ладони. Минуты две женщина молчала, не сводя с них неподвижного взгляда. Затем резко выпустила мои руки, чуть ли не отталкивая их от себя, отошла на шаг и резко заговорила:

– Если ты понимаешь, что для тебя хорошо, а что – плохо, ты уберешься подальше от Земли цыгана сейчас же и навсегда. Никогда сюда не возвращайся. Это самый лучший совет, какой я могу тебе дать. Не возвращайся.

– Почему – нет? Почему – не возвращаться?

– Потому что, если вернешься, тебя здесь могут ждать горе, утраты, опасность. Забудь, что когда-то ты видел это место. Я тебя предупреждаю.

– Ох, ради всего…

Но она уже отвернулась от меня и шла прочь, к своему дому. Вошла внутрь и захлопнула дверь.