Возврата нет, сказала она, для нас обоих.
Ты должна говорить с ним как с другом, думала она.
Я тебя не понимаю, сказал он, шагнув к ней.
В комнате было тесно. Два-три шага — и его длинные руки обнимут Яну. Она отпрянула. Попробовала объяснить: дело тут не только во внешних обстоятельствах.
На свободу рвешься, сказал Харальд еще тогда, обнаружив, что Яна переменилась. Начала отдаляться от него.
Я стала другой. Может, не пойди я работать, все тянулось бы дольше, сказала Яна. Я словно вышла на свет из узкой темной норы.
Яна протянула руку, коснулась его плеча.
Мне иногда кажется, будто мы пленники глубины и над головой у нас недвижная вода. Я просто сплю и вижу, чтоб налетел ветер.
Харальд повернул голову, бросил взгляд на руку, лежащую у него на плече, но промолчал.
Временами Яна буквально задыхалась. Места себе не находила, рисуя в воображении, как Джой будет подрастать, а она стариться, как Харальд будет раскладывать пасьянсы и корпеть над книгами и тетрадями.
Вечерами она часто подходила к зеркалу и пытливо разглядывала свое лицо. Волосы у нее были до плеч; обеими руками она отводила их с висков и спрашивала себя, какими они станут потом.
Ты под замком, взаперти, думала она.
Во сне она порою ловила птиц и ночью выпускала их на волю. В горле у нее стоял комок, словно от тоски по дому.
Харальду оставалось сдать выпускные экзамены, и как раз в это время они стали все чаще ссориться. Из-за пустяков.
Можно бы и огрызнуться, думала Яна, только тебе же хуже. И цепенела от страха.
Ты боишься, думала она. Надо обуздать свои эмоции.
О чем ты думаешь? — спросил Харальд, успокоившись, и потянулся к Яне рукой.
Не знаю, сказала она, встала, взяла пальто и шарф.
Куда ты?
Вернулась она уже около полуночи. Харальд лежал в постели и читал. С порога спальни она видела его голову в круге света от ночника. Он повернулся к ней, и у Яны сжалось сердце: до чего же беспомощный! — но она тотчас отогнала эту мысль.
Чего ты хочешь? — спросила она. Ты держишь меня за горло, мне дышать нечем.
Харальд встал с кровати, подошел к Яне. Бережно снял с нее пальто, потом шарф.
Ты замерзла, сказал он. Ложись, поздно уже.
Ничего он не понял, думала Яна, и тебя он не знает. Потом они лежали рядом, в темной комнате. Он ощупью потянулся к ней рукой, хотел погладить по щеке. Щека была мокрая от слез.
Все без толку, думала Яна, ты ничего не чувствуешь. Опустошена. Ты не хотела этого.
Решиться на разрыв с Харальдом было для Яны уже только вопросом времени.
Я не представляю ребе, как это — жить в твоей тени, сказала Яна, и дело тут не в тебе одном.
Напрасно я позволил тебе вырваться на свободу, сказал Харальд.
Ты считаешь себя вправе мною распоряжаться?
Ты моя жена.
Мне все время снятся полеты, например птицы.
Джой Яна забрала с собою. И постаралась потерять Харальда из виду. Лишь слышала о нем от Джой, которая в каникулы ездила к отцу.
Случайность, эта встреча спустя семь лет. Ты больше не боишься, думала она, уговариваясь с ним на вечер. В ожидании Харальда она невзначай вспоминала все то, что делало их обоих счастливыми.
Вскоре после восьми Харальд позвонил у подъезда, и Яна спустилась вниз.
Он заказал столик у «Милана». И одет был в костюм из английской шерсти.
Она смотрела, как он изучает меню, заказывает вино. Хочет повернуть время вспять, по всему видно.
Потом Яна пригласила его к себе. Сама прошла в ванную, а он ждал в гостиной. При свете торшера.
Ты изменилась, сказал Харальд.
Она села в кресло у окна. Когда она поворачивала голову, ее рыжие волосы поблескивали в полутьме.
Ты по-прежнему видишь сны? — спросил Харальд.
Боишься? — спросила Яна.
И шагнула к нему из темного угла. Уверенно, спокойно.
Сомневаюсь, знаю ли я тебя еще… — пробормотал Харальд.
Ты должна сказать ему: какое счастье, что мы снова встретились, думала Яна. Но в нежности своей робела.
Оба стали осторожны.
Мы уже толком не знаем друг друга, сказала Яна, ты больше не покатаешь меня на раме, ясное дело.
Он раздался в плечах, черты лица стали резче.
Ты счастлива? — спросил он.
А что, на вид похоже?
Вообще-то изменилось мало что. Я по-прежнему вижу во сне полеты, но я приноровилась.
