Затем отвожу детей в школу и работаю над сценарием.
В десять и в четыре, как обычно, съемки.
В перерыве — домашнее хозяйство и машинка.
Вечером даю интервью на радио: почему это я согласилась принять премию Союза немецких промышленников? Да потому, что мне нужны деньги, черт побери! С этой системой можно бороться только ее собственным оружием. А за какую-то несчастную премию я все равно не продамся.
16.9. С пяти утра работаю над книгой. Потом отвожу детей в школу. Работаю над сценарием.
С десяти до трех работаю над книгой.
В четыре съемки.
В семь дома. Укладываю детей спать.
17.9. В точности как 16.9.
18.9. В точности как 17.9.
19.9. Воскресенье. Бабушка отправилась с детьми на осеннее народное гулянье. Я просматриваю почту.
Работа над книгой продвигается слишком медленно. Я не смогу уложиться в срок, это ясно. Материалы из отделений Союза писателей, обещанные мне еще в июле, др сих пор не поступили. Снова придется писать напоминания, звонить. Мой грипп пока еще прочно сидит во мне.
20.9. Последний день съемок. Десять дней осталось мне на сценарий. Двенадцать — на книгу.
21.9. Решила работать только над сценарием. Распорядок дня обычный.
Подъем в половине седьмого.
В половине восьмого отвожу детей в школу.
С половины десятого работаю дома над сценарием.
В половине одиннадцатого забираю Сильке из школы.
В одиннадцать отправляюсь в магазин за продуктами.
С половины двенадцатого занимаюсь готовкой.
В половине первого мы обедаем.
В час я пью кофе.
В два сажусь за сценарий.
Вечером укладываю детей спать.
22.9. Работаю над сценарием. Распорядок дня обычный.
Пришла женщина, которая обычно у нас убирается. Раз в неделю она на фоне полной моей бесхозяйственности демонстрирует отличное умение вести дом. Устроив себе небольшой перерыв, мы выпиваем по чашечке кофе, беседуем. В разговоре она бросила фразу: «Все всегда за счет маленьких людей». Я ответила: «Но маленькие люди не должны допускать такого. И если они объединятся…» «Всегда найдутся такие, что не пойдут со всеми», — заметила она. Проблема солидарности.
Хотя слово «солидарность» мы не произносили.
После обеда — работа над сценарием.
Вечером играем с детьми в «разбойников».
23.9. Работа над сценарием.
Вечером у меня готов первый вариант. Обсуждаю его с В. У него более объективный взгляд на вещи.
24.9. Начинаю дорабатывать сценарий, перепечатываю его набело.
25.9. Работа над сценарием закончена.
Я снова начинаю работать с пленками. Интервью с пожилыми писателями. Все больше впадаю в депрессию. Ощущение подавленности, стресс.
26.9. С утра работаю над книгой.
После обеда мы отправляемся все вместе в Вюрцбург, на шестидесятилетие свекра.
28.9. Возвращаемся в Мюнхен.
Тексты от Союза писателей до сих пор не поступили полностью.
Снова работаю с пленками.
Шесть часов работы по дому.
Шесть часов профессионального труда, иногда больше. Придется написать редактору, что я не в состоянии выдержать предложенный им срок. Мне нужно еще немного времени. Пошлю ему первые шестьдесят страниц.
Итог: любая неделя сентября была для меня, если брать в среднем, девяносточасовой рабочей неделей.
В общей сложности я отработала 360 часов, причем не только за пишущей машинкой.
В сентябре я получила:
500 марок — аванс за книгу.
1500 марок — аванс за телевизионный фильм.
В финансовом отношении это был один из наиболее благоприятных месяцев.
Нежная любовь неласковой дочери
Перевод И. Кивель
В нашей республике был один президент. Звали его Густав Хайнеман. На вопрос, любит ли он свою страну, он, кажется, ответил так: «Я люблю свою жену». Это лишь часть ответа, но главная его часть.
Еще раньше нашу страну возглавлял президент, которого звали Теодор Хойс. Увидев первый батальон бундесвера в полной боевой готовности и в начищенных до блеска сапогах, он сказал, по-моему, следующее: «Ну, теперь победа обеспечена». Это не все, что было сказано, однако в этих словах заключен глубокий смысл.
Хайнеман и Хойс были патриотами.
Существуют и другие президенты, пока не произносившие подобных фраз. Они любили и любят свою страну.
О любви к своей стране трудно говорить. Бывает, что именно те, кто критикует родину в самой резкой форме, оказываются ее горячими приверженцами. Родина не отвечает им взаимностью. «Отправляйтесь-ка на ту сторону», — звучит приказ. Но «на ту сторону», даже по мнению отдающего подобный приказ, — все-таки тоже Германия…
