- Что она там сказала про ГАЗ? - спросила Леокадия, когда они перешли Миндальную аллею.
- Не знаю, - отвечал Алоиз. - ПЕГАС - это должно быть хозяин улицы. Видала табличку?
- У меня нет очков, - вздохнула Леокадия, прожевывая последнюю сережку. - Жаль, что ты купил так мало вербочек, Алоиз. Ведь ты знаешь, когда я волнуюсь, я УЖАСНО хочу есть.
И, закрыв глаза, прошептала:
- Вербы над водой... Ветер в ветвях... Пушистые вербочки... Снег тает и похож на моро... Знаешь, Алоиз, пойдем в кафе-мороженое!
И они отправились в золотисто-коричневое, очень уютное кафе. Но входить туда Леокадии не хотелось: весенняя улица нравилась ей куда больше.
Они уселись вдвоем в садике за оградой, а вернее за низенькой загородкой, отделявшей разноцветные столики от улицы.
- Тут должны быть ящики с цветами, - сказала Леокадия. - Анютины глазки бывают ужасно вкусные, особенно на прощание. Но они еще не расцвели.
Солнце припекало, Алоиз вошел в золотисто-коричневую раздевалку, купил у Гардеробщика газету и сделал из нее треуголку на голову. Ему не хотелось, чтобы на его великолепной лысине выступили веснушки. Они бы не пошли к его усам.
- Прошу прощения! - сказал Гардеробщик. - Но вам придется выйти. Видите надпись: ВХОД С СОБАКАМИ ЗАПРЕЩЕН
- А мы и так уже вышли, - отвечал Алоиз. - сидим на улице. Ничего, место для стоянки вполне подходящее. А еще у Леокадии сегодня день рождения, и мы хотим съесть по порции мороженого и сказать прощальный тост.
- Ах, это Леокадия! - воскликнул Гардеробщик. - Ну тогда дело другое.
И показал на треуголку на голове Алоиза. Там была большая фотография Леокадии, а под ней надпись:
СЕГОДНЯ ЛЕОКАДИЯ ВЫХОДИТ НА ПЕНСИЮ
Леокадия ждала Алоиза за цветным столиком и нетерпеливо била копытом.
- А где мое обещанное мороженое? У меня на прощанье ну прямо ЗВЕРСКИЙ аппетит... Я даже столик лизать пробовала, но он слишком теплый.
- Веди себя прилично, Леокадия, - укорил ее Алоиз. - Все на тебя смотрят, будто ты парижская звезда, знаменитая скаковая лошадь Рифифи! И вообще не забывай, из КАКОЙ ты конюшни.
- Ах, наша конюшня, - вздохнула Леокадия, - я всегда о НЕЙ помню.
- То-то! - обрадовался Алоиз. - Помнишь фотографа, который нас снял?
- Того, что боялся подойти ко мне сзади?
- Не вспоминай об этом, Леокадия! Помни, что он не побоялся подойти к тебе спереди и помог прославиться. Ах, рвань хомутная, что ты вытворяешь, Леокадия?!
- У меня ведь нет очков, - объяснила Леокадия. - А я хотела бы поближе познакомиться с тем, что здесь обо мне написано. Тьфу, до чего же невкусно!
И она с отвращением выплюнула кусок жеваной газеты.
- Конечно, невкусно, - согласился Алоиз. - Написано, что ты вышла на пенсию. И это в день твоего рождения, когда тебе исполняется только четыре года!
- Ну, вот видишь! И все оттого, что он не захотел посмотреть мне в зубы. Гляди, какие красивые!
И Леокадия оскалила огромные зубы, а официантка, которая как раз подошла к их столику, чуть не упала со страха в обморок, и воскликнула:
- ОНА скалит зубы!
- Нет, ОНА зубоскалит! - возразила Леокадия и добавила: - Как тут не заржать, глядя на ваши гримасы!
Официантка побагровела от негодования, но Алоиз не растерялся.
- Нам шоколадного мороженого. Со взбитыми сливками. Порцию мне и пять - даме.
Официантка принесла шесть вазочек шоколадного мороженого со взбитыми сливками. За низенькой загородкой собралась толпа. Посетители золотисто-коричневого кафе столпились у дверей и окон.
- Видишь, вот она - слава! - радовалась Леокадия. - Уставились, будто лошади никогда в кафе не видели.
Какая-то девочка подала Леокадии ее фотографию, вырезанную из газеты.
- Можно попросить у вас автограф? - спросила она.
- Ну уж нет! - возразила Леокадия. - Не знаю, что ты называешь автографом, но второй раз мне этого ни за что не проглотить.
Две нарядные барышни протиснулись к самой загородке и воскликнули в один голос.
- Скажите, как вам удалось прославиться?
- О, это очень просто, - отвечала Леокадия. - Для этого надо стать кем-то вымирающим. Ну, хотя бы последней извозчичьей клячей.
Вид у Леокадии был очень довольный.
